– Вероятно, он угадал, или шпионы ему донесли, причину нашей прогулки, вот он и пустился в путь, чтобы помешать нам.
– Очень может быть. Но так как мы уезжаем, то надо разбудить господина Жана д’Эра.
– Моего любезного рыцаря? – воскликнула Генриетта. – Разве он здесь?
Ле Мофф отправился в ту комнату, где спал молодой человек, и стал звать его по имени. Никто не отвечал. Тогда он подошел к постели – на постели никого не было. Не давая себе труда поискать в комнате, где лежали еще шляпа и плащ Гонтрана, Ле Мофф поспешил сказать дамам о его исчезновении.
Немедленно призван был управитель, а тот созвал всех служителей. Нашелся один, который утверждал, что молодой господин уехал ночью, никому не сказав куда.
Тут вошел герцог Бофор, по данному им сигналу все сели на коней.
Ле Мофф отдал приказание своим людям тщательно зарядить ружья, а сам со вниманием осмотрел пистолеты, висевшие в чехлах на седле принца; позаботился он и о пистолетах обеих амазонок, вспоминая, как хорошо госпожа Мартино управлялась с этим оружием.
– Неужели, любезный друг, вы полагаете, что по дороге в Руан может случиться нападение на нас? – спросил Бофор.
– Ничего нельзя сказать о том, что будет, а если раз сделал глупость, так надо уже держать ухо востро и, если можно, поправить сделанное, – отвечал Ле Мофф.
– Глупость? Какую глупость?
– Настоящую: курьер, которого я упустил, лежит у меня на сердце.
– Ну вот еще! Но где же Жан д’Эр? – спросил принц, когда все готовились выезжать.
– Говорят, он уехал еще до рассвета, – сказал Ле Мофф.
– Уехал! – воскликнул принц, нахмурившись, но тотчас же улыбнулся и весело обратился к герцогине Лонгвилль, которая с трудом приводила в повиновение своего ретивого коня.
– Герцогиня, – сказал он, указывая на слуг, вставших у крыльца, чтобы проводить знатных гостей, – когда вы меня завербовали в вашу команду, я был в самом жалком, если вы помните, положении; из этого выходит, что мне нечем вознаградить добрых людей за гостеприимство, которое они оказали нам вместо своего господина.
– Это уже сделано, герцог, – отвечала госпожа Мартино.
– Итак, едем в далекий путь, едем осаждать монмартрские мельницы, как говорится в славной песенке, сложенной про меня.
«Нет! Нет! – подумала герцогиня, смотря на принца с презрением, – не такому прелестному принцу тягаться за французскую корону с моим знаменитым братом».
В эту минуту, въезжая под своды ворот, она оглянулась и увидела в окне сверкающие глаза де Бара. Она узнала его. Он немедленно скрылся.
Весь отряд выехал из замка, и великолепная картина раскрылась перед глазами. Возвышенность, на которой находился замок, тянулась, по крайней мере, на десять миль, дорога извивалась по самой вершине.