– …Можно женитьбой короля на вас, – докончила она, оправившись.
– Действительно так, – сказал Гонди, – вот и контракт готов. Посмотрите, он уже подписан ее величеством и его высочеством, вашим отцом. Я заранее приложил и мою подпись, уверенный, что мне достанется счастье благословить ваш брак в церкви Богоматери.
– Подпиши, дочь моя, – сказал Гастон, не поднимая на нее глаз.
Молодая принцесса взяла бумагу, спокойно прочитала ее с начала до конца и, прочитав, положила на стол.
– Пускай король прежде подпишет, – сказала она решительно.
– Что такое?… – воскликнули в один голос присутствующие.
– Луиза! – произнес Гастон умоляющим голосом.
– Не сомневается ли она в нашем королевском слове? – спросила Анна Австрийская со свойственным ей высокомерием.
– Король как совершеннолетний может сам знать, чего он хочет. Я подпишусь только после него.
– Да она с ума сошла! – повторял Гастон, с ужасом глядя на дочь. Он представлял себе все гонения, которые обрушат на него разгневанная королева и ее соединившиеся теперь союзники, оба кардинала.
– С ума сошла! – сказал коадъютор, покачивая головой с видом сострадания к бедной Луизе.
– Ну, подпишите же, – сказала королева, протягивая ей перо.
– После короля подпишу, – отвечала Луиза невозмутимо.
Анна Австрийская схватила ее за руку и потащила к столу с такой яростью, что Гастон побледнел от испуга.
– Подписывай, безумная, или я отправлю тебя в Бастилию! – сказала королева.
– Осторожнее, ваше величество, мне больно, – тихо сказала принцесса, высвобождая свою руку, на которой остались следы пожатия деспотичной испанки.
– Да, она точно с ума сошла! Ее надо на цепь посадить! – кричала Анна, поспешно выходя из комнаты. – Тут ничего не сделаешь. Несчастная! Она совсем лишилась рассудка!
Гастон поспешил за королевой, уверяя ее в своей преданности, чем думал смягчить гнев против непокорной дочери.
Луиза стояла на месте неподвижная, как статуя, крепко прижимая руку к сердцу, и с невыразимой радостью ощущала силу своего мужества по быстрому биению сердца.
Коадъютор тоже последовал за королевой, но вдруг возвратился к столу, на котором лежал всеми забытый контракт. Луиза опередила его.
– Вы обманываете меня! Обманываете и моего отца, я не допущу, чтобы его имя оставалось на этом документе, – сказала она и, схватив контракт, оторвала от него клочок, на котором была подпись Гастона, после чего отдала бумагу новому кардиналу.
Уходя, Гонди бросил на нее взгляд сердечного сокрушения.