- Ты подумала? - спросил он.
Обернувшись, я посмотрела ему в глаза. Даже в ночи они, казалось, светились каким-то мягким светом. Я просто покачала головой. И он сразу все понял. Мне не пришлось даже ничего ему говорить или объяснять.
- Есть кто-то другой, более счастливый, чем я? - только и спросил он.
Я на мгновение закрыла глаза, увидела перед собой лицо Хагена, и едва сдержалась, чтобы не произнести: Да, но вовремя одумалась и ответила отрицательно. Кокча заметно прибодрился.
- Значит, для меня еще не все потеряно, - сказал он с наигранной веселостью в голосе.
Я улыбнулась.
- Давай просто погуляем, я расскажу тебе про дальние страны, где целый год властвует лето, и люди имеют кожу темнее, чем эта ночь...
Он взял меня за руку. Уверенно и властно, и повел за собой вдоль берега.
Мы гуляли до самого рассвета. Когда вернулись обратно в дом, слуги уже хлопотали во дворе, с кухни доносились ароматы свежевыпеченного хлеба. Я ужасно хотела спать и, попрощавшись с Кокчей, прямиком направилась в свою маленькую комнату, где я теперь жила отдельно от Айге. Буквально упав на лавку, забылась сном без сновидений и проспала до самого вечера. Проснувшись, умылась, переплела косу и вышла во двор, с наслаждением вдыхая ароматы осени. Моросил мелкий дождик, и я подставила ему свое лицо, зажмурив от удовольствия глаза. Двор был пуст. Я еще немного постояла, и когда собиралась уже уходить, услышала голоса. Разговаривали Хаген и Кокча. Я хотела было шмыгнуть обратно в дом, когда услышала, как из уст вождя прозвучало мое имя. Я замерла.
- Почему это тебя так интересует? - спросил Кокча.
- Просто я знаю твой характер, - ответил Хаген, - И то, как ты охоч у нас до женщин. Я не позволю тебе сделать ей больно.
Кокча рассмеялся.
- Это было до того, как я встретил Данку, - сказал он, - Теперь я совершенно другой человек.
- Тогда женись, - в голосе вождя зазвенела сталь.
Кокча вздохнул.
- Я так и собирался сделать, но она вчера отказала мне, - произнес он так тихо, что я едва расслышала его слова.
- Отказала? - Хаген был явно удивлен.
- Я тоже удивился, - продолжил Кокча, - Я даже подумал, не нашла ли она кого-то другого себе, пока я отсутствовал, и я прямиком спросил ее об этом, но получил отрицательный ответ.
Братья направились в мою сторону, и я поспешно забежала за угол дома, опасаясь быть увиденной. Мне было стыдно от того, что я подслушивала, но я бы никогда не сделала подобного, если бы речь шла о ком-то другом. Но ведь говорили они обо мне.
Подождав, когда скрипнет дверь, ведущая в дом, я постояла еще некоторое время и только потом последовала за ними. Чувствуя себя как-то неловко от осознания того, что Хаген и Кокча обсуждали меня, я направилась на кухню, когда внезапно в мой палец, тот на котором был надет перстень, впилось что-то острое, следом все тело пронзила острая боль. Я закричала от неожиданности и прислонилась к стене. Ноги меня едва держали. На мой крик из зала выскочили слуги, а за ними и Кокча с братом.