Больно не было, было неприятно.
– И я считаю, что вас уже можно развязать. – Хелена убрала руку от ее лица, улыбнулась. – Вы ведь обещаете вести себя благоразумно?
Не обещает, пока не разберется, что есть благоразумие в Хеленином понимании, пока не поймет, что ее благоразумие выгодно не только Хелене.
– Да она и пальцем не шелохнет после такой-то дозы, Хелена Генриховна. – На заднем плане маячил Жорик.
– Жорж, – голос Хелены заледенел, – у тебя есть глубинные познания в фармацевтике?
– Простите, Хелена Генриховна. – Жорик отступил на шаг и даже вроде как стал ниже ростом. – Я просто подумал…
– Тебе не нужно думать, тебе нужно просто выполнять мои распоряжения. Развяжи ее!
К койке Жорик подходил с опаской, бочком, в глаза Арине старался не смотреть и так же старательно избегал малейшего тактильного контакта, когда расстегивал ремни сначала на лодыжках, потом на запястьях.
– Сделано! – отрапортовал, отходя к окну.
Окно застеклили и закрыли, не оставили ни единой щелочки, отсекли влажный, пахнущий недавним дождем и скошенной травой воздух.
– Как вы себя чувствуете? – в который раз спросила Хелена, и Арина в который раз промолчала.
Разговоры могли расплескать те жалкие крохи памяти, которые еще остались. Она не могла так рисковать.
– Если хотите, можете сесть.
Она хотела, чтобы ее наконец оставили в покое.
– Вставать я вам пока не рекомендую. Вы еще слишком слабы, но прогресс очевиден. – Хелена кивнула, подтверждая сказанное. – Теперь вы с нами. Вы выбрались.
Она выбралась. Не сама, сама бы она не смогла. Из мира теней ее вывел – нет, вытолкнул! – Сказочник, а вот дальше придется самой.
Пауза затянулась. После такой паузы Хелене самое время откланяться и уйти. И она ушла, но перед этим подалась вперед, приблизила лицо так, что Арина смогла почувствовать запах ее губной помады. Корица и немного ванили…
– Вы ведь расскажете мне? – Этот жаркий шепот предназначался только ей одной. Жорик у окна ничего не услышал. – Вы расскажете мне, что там видели?
Там – это где? В теневом мире?
– Поверьте, мне лучше рассказать. – Губы, подведенные корично-ванильной помадой, почти касались Арининой щеки, словно Хелена хотела ее поцеловать.
Арина закрыла глаза, отгородилась от Хелены и назойливого мира густым пологом ресниц.
– Я еще вернусь. – Дыхание Хелены щекотало висок. – Теперь мы будем с вами часто общаться. Возможно, мы даже подружимся. Это ведь очень важно, чтобы между врачом и пациентом не было недомолвок.
Захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этот настойчивый шепот, но руки не слушались.