Решительно вскочив с кровати, я натянул сапоги и, накинув свою трофейную кожанку, пошел на выход. Кстати, в госпитале меня переодели. Выдали выцветшие солдатские штаны и ношенный, но вполне приличный френч чтобы не смущал окружающих германским мундиром, а где-то в расположении разведчиков, по заверению Николая Иванова, меня ждала моя доля трофеев, которые "у Семена сохранятся в лучшем виде". Интересно, оружие в мою долю входит или штатским не положено? Бинокль-то Семен точно зажмет, уж больно он ему понравился.
— Сергей Алексеевич, вы куда? Вам доктор не велел вставать пока!
— Да я только покурить! В палате же нельзя.
— Вы не кýрите, я это знаю наверняка! Стыдно врать! Вы же приличный человек!
Ну это-то она с чего взяла? Александра Александровна была сестрой милосердия. Ангел девятнадцати лет, старательно изображающий строгость. Офицеры званием от полковника и выше звали ее Сашенькой, а мы пока ни возрастом, ни чинами не доросли, так что звали по имени-отчеству, хотя за глаза также звали Сашенькой. По-первости я удивлялся, что никто из обитателей палаты не пытался с ней флиртовать, даже гусар Несвидов, флиртовавший со всеми подряд для поддержания репутации гусарства. Иванов меня просветил – Александра Александровна была дочкой генерала Н.
— Стыдно, — не стал я отрицать очевидного. — Но сидеть в палате невыносимо. Я ведь уже совершенно здоров! Вот швы снимут и уйду от вас.
— Куда же вы собираетесь уходить?
Я несколько растерялся от этого вопроса. Сам-то я пока ничего не решил да и интерес Сашеньки к моей судьбе удивил.
— Ну-у-у… этого я еще не решил, но не могу же поселиться в госпитале да и делом заняться надо каким-нибудь. Чем раньше начну искать свое место в жизни, тем раньше найду.
— Так нельзя! Вы же еще не закончили восстановление своей грамотности!
Ну вот откуда она про это знает?! Специально что ли обо мне сведения собирала? Блин! А если и правда специально? А что, раненный герой, страдающий от трагической гибели супруги, а дальше романтическая девичья натура сама накрутит такого, что все романисты мира останутся не у дел. Вот этого мне еще не хватало!
Тут Сашенька пошла в решительное наступление и я был вынужден ретироваться в палату. Вот ведь тоска! В палате шесть человек, а постельный режим предписан мне одному. Так и предавался тоске до самого обеда, а после меня вызвали к начальнику госпиталя.
— Сергей Александрович, я заметил, что вполне сносно пишете, но совершенно не помните грамматику.
— Да, это так.
— Из этого я сделал вывод, что моторная память у вас не пострадала.