— Товарищ Волков! Это замечательно, что вы появились, а мы уже, знаете ли, беспокоиться начали.
Подбежавший помощник, забрал у Елены листовки и убежал в толпу, раскидывая их над головами митингующих. В толпе я заметил у многих оружие.
— Ваша статья, товарищ, нам здорово помогла. Благодаря ей, на нас вышли товарищи из других ячеек и помогли наладить связь с центром. Теперь наши возможности существенно больше, — Кромков возбужденно сверкал стеклами пенсне и активно жестикулировал. — А вы знаете, что вашу статью передрали черносотенцы?
— Знаю, читал даже, — улыбнулся я в ответ. — Да и не такая уж она и моя, вашей работы там ничуть не меньше.
— Нет, нет, не скромничайте. Гладко изложить мысли на бумаге могут многие, а вот надумать эти мысли не всякий.
Революционер помялся и сменил тему
— Мы сейчас пойдем в центр, там войска охраняющие режим пытаются разогнать восставших. Пойдете с нами?
— Пойду, только к 20.00 я должен быть в части, так что давайте не будем затягивать.
Решительность моя была наигранной. Лезть в перестрелку не хотелось совершенно, тем более, что с обеих сторон будут свои. Можно было и уклониться, благо меня даже не звали, а просто спросили, но именно в такие моменты и решается кто свой, а кто посторонний.
Народ еще немного помитинговал, но вот очередной оратор призвал идти на помощь товарищам и толпа нестройно распевая "Интернационал", двинулась за лидерами. Я вместе с главным и Еленой оказался в первом ряду. Так с песнями и периодическим одобрительным ревом в ответ на какой-нибудь выкрик агитаторов мы шли по городу. Мне сунули в руки знамя и я неожиданно для себя внес в работу агитаторов новый прием – кричалки. Первая кричалка была простейшая – "когда мы едины, мы непобедимы". Толпа быстро подхватила и начала шагать в ногу, стремительно превращаясь в мощную организованную силу. По дороге к нам примыкали все новые и новые люди, в том числе и довольно крупная группа солдат.
Заслон мы увидели издалека. Точнее не сам заслон и небольшую группу горожан, стоявших поперек улицы и что-то выкрикивающих впереди стоящим.
— Надо бы вооруженных во вторую линию убрать, а то сразу стрелять начнут, — шепнул я заметно волновавшемуся Кромкову.
— Да, действительно.
Он закрутил головой и подозвав своих ребят поставил им задачу. Те рассыпались вдоль первой линии и начали организовывать перестановки. Народ вникнув в суть, задвигался. Неожиданно вперед полезли женщины. Мы попытались загнать их обратно, но они уперлись и отвоевали свое право на риск. Кучка бунтарей впереди заметила нас и расступилась, открывая вид на шеренгу солдат с винтовками наперевес. Те стояли в два ряда. Передние на колене, задние стоя. Все изготовились к стрельбе, а с левого краю стоял офицер с шашкой в руке и зло смотрел на нашу колонну. Я живо представил как он командует "залп!" и пули сметают первые ряды. С такой дистанции, наверное, рядов пять пробьют сквозняком. Покарябанные пулей ребра заныли, напоминая как оно бывает, когда пуля входит в тело. Офицер вскинул шашку вверх, командуя и строй взял на прицел.