Жанна изо всех сил пытается сосредоточиться, вынырнуть из вязкой текучей воды. Ни о каком гипнозе, тем более бессловесном внушении в таком состоянии нечего и думать. Главное — суметь вызвать помощь.
«Уин! Уин!! Уин!!!»
«Да, родная. Что? Что?!! Держись, мы летим. Держись, слышишь?!!»
Жанну уже привязывают к столбу. Ноги не держат… Ничего… Планетарный катер летает быстро… Каких-то четверть часа…
Что-то бубнит монах в чёрном. Чего бубнит?
Ветер бросил ей в лицо клуб едкого дыма, и Жанна закашлялась. Языки пламени вздымаются выше и выше, закрывают обзор. Больно… Как больно…
* * *
«Это я виноват. Я координатор»
«Да. Ты виноват, Победивший бурю. Ты не должен больше работать тут. А я не должен жить»
«Не надо, Уин»
«Надо, Ди. Это была моя жена. Я должен был спасти её»
«Она взрослый ангел»
«Она была моя жена. Я мог сделать всё, что угодно. Я мог уговорить её. Я мог убедить. Я мог устроить скандал и сорвать операцию. Я мог перебить их всех. Я мог… Я не сделал. Мне надо умереть»
«Послушай, Уин…»
«Ты не понял. Это мне надо»
Все сидящие подавленно молчат. И только на лице бесполезного муляжа застыла тихая, умиротворённая улыбка.
* * *
— Ау, любимый! Ну вот я и дома!
Ирочка, стоящая в проёме комнаты, разом осекается, встретив мой взгляд.
— Почему?.. — голос не слушается меня, и я перехожу на мысль. «Почему их не убили?»
Моя жена медленно подходит ко мне. Прижимается. Я судорожно глажу её.
«Так почему их не убили? Епископа Кашона и всю эту банду?»
«Ему не дали. Понимаешь, ему не дали этого сделать. Уину не дали возможности отомстить за свою жену»
Ирочка смотрит на меня огромными сухими глазами. Я уже заметил за ней — она легко начинает всхлипывать из-за пустяков, но в иных случаях становится твёрже алмаза…
«Расчёт на прогностической машине показал — убийство этих… поставило бы их на одну доску с Жанной. Церковные власти сделали бы из них великомучеников»
«Мнение прогностической машины для вас важнее справедливости?»
«Ты не понимаешь… Отдалённые последствия были бы ужасны. Костры инквизиции горели бы в Европе ещё добрых четыреста лет»
«Я не понимаю. Зло следует карать. Убийц следует убивать. Меня бы никто не остановил»
Она гладит меня по лицу.
«Остановили бы, если это было бы нужно. Вот папа бы и остановил. Да, Рома. В работе миссионера это самое страшное. Даже не сама смерть. Невозможность отомстить за смерть близких ради будущего. Такое может случиться с каждым, кто работает на вашей дикой планете. Такое могло случиться и с тобой, Рома. И с папой тоже. Вот поэтому каждый шаг просчитывается. Вот поэтому мы не подставляем своих. Если это хоть как-то возможно»