— Так ведь ему скоро год, — смеётся Ирочка. — Ну молодцы. Папа был вне себя от восторга. Внук, не шутка!
— А внучка, значит, так себе? — возмущённо фыркает Кеа.
— Внучка — пройденный этап. Наверное, в своё время тобой восторгались не меньше, племяшка.
Крохотный ангелочек между тем, тараща глазёнки ярко-синего цвета, тянет мой палец в рот.
— Осторожно!
Я завертел головой. Что? Где? Откуда этой крохе угрожает опасность?
Резкая боль пронзает палец. Ай!
Мать мягко, но решительно отнимает мой палец у маленького Уэфа и маленького Уэфа у большого глупого дяди. Я смотрю на указательный палец — кровь.
Вот никому бы не поверил, что маленькие ангелочки так больно кусаются…
* * *
— … Нет, погоди, я не поняла. Зачем бетоном-то заливают? Да, и этим… асфальтом, да. Зачем это надо? Почему все эти ваши машины не могут передвигаться прямо по грунту?
Лоа, невысокая женщина с мягким, каким-то уютным (у нас бы на Земле сказали — домашним) обликом, странным образом сочетающем в себе хрупкость и округлость, никак не может уяснить принципы организации автомобильного транспорта. Она работает в управлении грузопассажирских перевозок, заведует вот теми самыми транспортными коконами. Это вообще довольно редко встречается — муж, жена и дочь имеют совершенно разные профессии.
— Вообще-то могут, — я солидно отвечаю на поставленный вопрос. — Но видишь, какое дело: при передвижении по мягкому грунту автомобили нарушают почвенный покров…
— Да почему нарушают-то?
— Высокое удельное давление на грунт… — уже беспомощно лепечу я.
— А что мешает сделать его низким?
Я набираю в грудь воздуха… и выпускаю. Действительно, что мешает? Есть гусеницы, сколь угодно широкие. Есть колёса-пневматики. Есть воздушная подушка… Что мешает? Да человеческая косность мешает. Больше ничего.
— Ты ещё не знаешь, Лоа, что такое железная дорога, — встревает моя жена. — Только представь: длинная-предлинная насыпь, от горизонта до горизонта, поверх неё почти сплошь настланы поперечные деревянные брусья, а поверх этих брусьев положены в два ряда стальные продольные брусья сложного профиля. Да что там… — она щёлкает пальцами, вспыхивает виртуальный дисплей. — Смотрите!
На объёмном экране движется поезд во всей красе — рычащий тепловоз, окутанный сизым дымом выхлопа, тянет длинный состав, гружёный углём. Лязг, грохот, выгибаются под тяжестью рельсы…
— Ужас! — Лоа потрясённо смотрит на чудовищное порождение извращённого человеческого ума. — Так возят у вас все грузы? Вот в этих корытах?
— Да если бы только грузы… — окончательно наводит ужас моя супруга. — Они и сами так путешествуют. Залазят внутрь вот таких корыт и едут. Причём не туда, куда им надо, а туда, куда едет связка корыт.