Но и само существованье Рима
От этого зависит, мощь его
И безопасность. Был ли случай в прошлом,
Чтоб римский вождь не отомщенным пал
В сражении? Ужели наши предки
Спускали поражения свои?
За каждого убитого из римлян
Враги теряли тысячи голов,
Настигнутые римскими мечами.
Неужто Рим теперь смирится с тем,
С чем не мирился втиснутый в границы
Италии одной, теперь, когда
Границами ему — границы мира?
Допустим, славою не дорожа
Своею, он не отомстит парфянам:
Какой ущерб подобный прецедент
Ему нанес бы? Многие народы
Отважные меж Римом и страной
Парфян живут. И кто же их удержит,
Когда ржавеют римские мечи?
Германцы, греки, галлы, македонцы,
Иллирия, Египет, Альбион,
Испания и Африка ужели
При их воинственности захотят
Терпеть господство дрогнувшего Рима?
Необходимость, а не только честь,
Знамена наши в Азию торопит.
Нам остается лишь одно решить:
Кто войско поведет. Но кто посмеет
При Цезаре назвать себя вождем?
Согласен, можно выбрать и другого,
Коль есть такой, кто по числу побед,
По завершенным войнам и триумфам
Опередил бы Цезаря иль сам
Под стать ему рубакой был хотя бы.
Что в зависти презренной? Имя "Рим"
И имя "Цезарь" означают ныне
Одно и то же: если б не второй,
То первому империей всемирной
Не быть сегодня. Значит, явный враг
Отечества, его изменник гнусный,
Кто личным интересам подчинять
Сегодня смеет общее величье.
Я этот гнус, когда на то пошло,
Да, я, в устах изменника изменник.
Я первый, к счастью, если имя "Рим"
И имя "Цезарь" суть одно и то же.
Я не из многословных. Пусть другой
С услужливой неискренностью имя
Отчизны произносит. Если есть
У нас еще отчизна, то не может
Ее судьба не волновать отцов.
Я говорю от имени последних,
Но обращаюсь к истинным отцам,
Не из каприза созванным, как нынче,
И не для вида только, и не с тем,
Чтоб лицезреть вокруг убийц наемных
И говорить едва ль не на глазах
Подкупленного пастырем народа.
Народ ли это, впрочем? Те, кому
Одна свобода ведома — помехи
Чинить добру и зло оберегать?
Кто гладиаторами Рим позорит
И кто в Египте бражничал? Пускай
Сенат от этих лиц освободится,
И он услышит каждого из нас.
Ну, а пока скажу о самом главном:
Да будет консул консулом, сенат -
Сенатом и трибунами — трибуны,
И да заполнит истинный народ,
Как прежде, форум. Думать о парфянах
Не должен Рим, покуда снова в нем
Мы, римляне, узнать не сможем Рима
По верным признакам. Лишь тень сейчас
Его мы видим жалкую. Немного
Осталось настоящих граждан здесь,
Так пусть они последние усилья
Приложат, чтобы помешать врагам,
Последние усилия которых
Отечеству обращены во зло.