— Он намекал, — задумчиво произнес Василий Натанович, — что мне нужен будет грамотный помощник.
— Да, но это не он. И не я. Нужно будет — я вам найду.
Фофан, мне показалось, раздувался, как лягушка, та самая, из басни Крылова, которая решила сравниться в толщине с быком. И лопнула.
— Да она сама-то!.. — начал он было, но Василий Натанович поднял руку. Его лицо осталось детским, но на этот раз это был сердитый мальчик. Молча он встал, открыл маленький сейф, достал стодолларовую купюру, подал ее Фофану и сказал:
— Всего доброго, Евгений Павлович. До свидания.
И Фофан взял, конечно же взял деньги! Он хоть и придурок, но не дурак, он понял, что шансов тут у него нет, лучше уж взять то, что дают, а то и этого не получишь!
— Премного благодарен, — сказал Фофан с язвительностью, на которую ни я, ни Мрелашвили не обратили внимания.
И гордо удалился.
Будет теперь искать возможность мстить и гадить мне, подлюка.
Хрен с ним, не страшно.
— С чего начнем? — спросил Василий Натанович.
— С составления бизнес-плана.
— Сколько это займет времени?
— Послезавтра в десять утра он будет у вас на столе.
— Хорошо.
Я встала.
Он тоже встал — воспитанный!
И сказал:
— Вы мне чрезвычайно понравились. И как женщина. Я могу надеяться? В принципе?
— Нет, извините.
— Почему? Вы заняты?
О, эти восточные мужчины, да и мужчины этого типа вообще! Он даже не спрашивает, замужем ли я. Это несущественно. В слово «занята» он вкладывает другой смысл: принадлежу ли я кому-нибудь? Не любовнику, естественно. Василий Натанович и представить себе не может, что если женщина не «занята», то она откажет в любезности попри надлежать ему. Он ведь молод, симпатичен, богат. Он пуп земли!
Во избежание лишних расспросов я сказала:
— Да, занята.
— Жаль, — сказал Мрелашвили. — Но ведь это не навечно?
— Ничто вечным не бывает!
И мы оба рассмеялись, чувствуя свою приятную и здоровую, откровенную подловатинку, без которой и жизнь, блин, не в жизнь!
Через день на столе у него был бизнес-план.
Еще через два дня были обустроены всем необходимым редакционным оборудованием две просторные комнаты в помещении заводской администрации, и в них сидели сотрудники. Половину я умыкнула бессовестно у Ильи, зная их квалификацию, других переманила из самых авторитетных городских газет.
Не через две недели, а через десять дней вышел первый номер (благодаря отчасти тому, что зарегистрировали мы издание с помощью всесильного Мрелашвили буквально в одночасье).
Называется она, извините, «Блин» (я прекрасно знаю, что в провинции существует еще десятка два газет с таким названием, но у нас добавка: «Блин, Лтд»). Подписки, само собой, пока нет, но розница идет хорошо — и прирастает с каждым номером.