— Не надо никуда уходить. У нас ничего не будет.
— Мне все равно. Будет или не будет, я уйду. А там посмотрим.
— Зачем? Я-то не уйду из семьи. И любовницей твоей не стану. Зачем уходить?
— Потому что не могу. Потому что боюсь ее возненавидеть, а она ни в чем не виновата!
Я торопливо думала: что же делать? Как отговорить этого сумасшедшего? И не придумала ничего лучше, чем предложить:
— Послушай… Давай встретимся завтра вечером и все обсудим.
— Хорошо, — с готовностью сказал он. — Только не в редакции!
— А где?
— Это не проблема. Завтра вечером?
— Да. Но обещай, что ты до этого не наделаешь глупостей.
— Обещаю. Я люблю тебя.
Я промолчала.
Я говорила уже, что плакала два раза в своей взрослой жизни?
Скажу еще: за всю взрослую жизнь у меня ни разу не было бессонницы. При всей моей дистонии, которая, как ни крути, невроз.
Невроз неврозом, а снотворного на крайний случай глотнешь, и через полчаса утягивает в сон. На меня лекарства этого рода вообще сильно действуют.
Так вот, после дня рождения Антона и после странного разговора в подъезде мне не помогли три таблетки элениума. Хоть глаз коли. Десять, сто, тысячу раз я мысленно слышала его фразу: «Я без тебя жить не могу!»
Я вспоминала то, что было раньше со мной.
Истерическое желание завладеть Спицыным.
Эксперимент с Яковом Яковлевичем.
Спокойное понимание, что Сергей будет прекрасным мужем, семейная любовь к нему.
И самое сильное: отношения с Ильей.
Кажется, Илья был единственным, кому я могла сказать: «Я без тебя жить не могу!» Нет, не то. Теперь, пожалуй, я эту фразу — задним числом — сформулирую иначе: «Я без этого жить не могу!» Это, конечно, не только, так сказать, интим, это — Илья, но Илья не весь, а только какой-то своею частью. Я вспомнила, что у нас были сугубо рабочие отношения — и собственно секс. И почти не было: просто поговорить. Поговорить ни о чем. Или просто помолчать. Ни о чем. Просто чувствовать радость от того, что — рядом. Или даже так: от того, что — есть. Где-то.
И я со страхом понимала, что не было у меня в жизни: «Я без тебя жить не могу!» Без тебя — во всех смыслах. Со страхом — потому что именно это надвигалось на меня с какой-то фатальной неотвратимостью. Без участия моей воли и даже против воли в темном пространстве бессонницы роились нелепые сюжеты. Вот Антон уходит от жены, она в ужасе, кончает с собой, ребенок — сирота.
Чушь, бред! Надо заснуть.
Пытаюсь.
Вместо этого картинка: я говорю Сергею, что ухожу от него, и прошу проследить за сыном до совершеннолетия. (А потом, мы все равно не вольны что-то решать за него.) Сергей взбирается на колосники над сценой и прыгает оттуда с высоты пятиэтажного дома. Насмерть.