– Я тоже иностранка, Алексей Петрович, не забыли ли?
– Не забыл, Ваше Высочество, – хохотнул Бестужев. – Побольше бы таких иностранцев, так никакие внутренние враги не страшны! Если не свернете с того пути, по которому пошли.
– Не сверну, люблю Россию, – твердо ответила Екатерина. – Могу ли я узнать фамилии приверженцев новой партии Воронцова?
– Отчего ж не можете, князья Щербатов, Дашков, Голицыны, Трубецкой, самые первые в масонском списке. Но помните – граф Воронцов всем заправляет. И то, что дщерь свою в фаворитки к Петру Федоровичу продвинул – верный признак – свою партию сыграть замышляют! Осторожнее будьте с помощником английского посланника, дело молодое, кхе-кхе, но голова на плечах быть должна, а она у вас имеется, Ваше Высочество!
– Благодарю вас, Алексей Петрович!
– М-м-м, Ваше Высочество, мною получено письмо из Гамбурга от графа Салтыкова, он интересуется возможностью возвращения домой, – перешел к деликатной части переговоров канцлер.
Екатерина прекрасно понимала, что ни одно слово канцлер не произнес просто так. Рассказать о Салтыкове мог уже давно и сразу, значит, берег новость для определенного момента, который настал.
– Для чего он нам? – вдруг спросила Екатерина, вопросом подтвердив, что теперь они действуют сообща.
– Здесь, думаю, без надобности?
– Слишком вознесся и болтлив, еще и денег просит вдобавок, как бы не вернулся.
– Я отпишу ему, пусть представляет интересы России за границей, а вот денег извольте найти сами, Ваше Высочество, кхе-кхе, – прокряхтел канцлер.
«А с ним приятно иметь дело – честен, – улыбнулась Екатерина и тут же нахмурилась: – И где взять эти несколько тысяч откупных для бывшего любовника?»
Сплошное разорение!
Полностью обезопасив себя со стороны шпионов всемогущего канцлера, Екатерина перестала соблюдать многочисленные предосторожности в любовных свиданиях с Понятовским. Не единожды, горя всепоглощающей страстью, мужчина проникал в спальню к Екатерине, которая жила в это время в Ораниенбауме. Он не мог поверить в везение или провидение, но ни разу не встретил никого на своем пути. Их страсть настолько занимала все мысли, что Екатерина не обратила внимания на первые признаки беременности, а когда поняла, то схватилась за голову: Петр Федорович не только не выполнял свой супружеский долг, но и вообще прекратил посещать ее спальню, полностью отдавшись странной любви к фрейлине Елизавете Воронцовой. Дама так и не приобрела придворный лоск, не стала красивее, и вообще Екатерина считала ее не только глуповатой, но и серой мышью.
Занимаясь личными делами, испытывая порою физическое отвращение к сопернице, главными достоинствами которой были, как говорили окружающие, доброта и уступчивость, Екатерина упустила момент, когда потеряла всякий контакт с супругом. Петр Федорович, пользуясь постоянным отсутствием императрицы и некоторой отдаленностью Ораниенбаума от Петергофа, опять возобновил военные занятия, вынудив Екатерину искать деньги на вооружение вновь набранной армии.