Но еще больше он скучает без потрескивающего в камине огня – здесь, в коттедже, был газовый камин, но он не мог создать уюта, наполнявшего дом Эммы. Скучает и по стряпне Моны, а также по веселой и шумной компании, с которой ел на протяжении этих дней. Черт, он скучает даже по девочкам, интересующимся его мнением почти по любому поводу…
И конечно, по Эмме…
Райдер устал притворяться перед самим собой. Ему вовсе не так уж хорошо одному. Точнее, ему плохо без Эммы. Без ее нежной улыбки, мягкого света в глазах, ее кудрей, ее голоса, ее смеха. Без ее доброты. Без ее случайных прикосновений, от которых внутри него разливалось тепло. А воспоминание о вкусе ее губ преследовало его и днем и ночью…
Снова оставшись один, Райдер понял, как быстро он привык к этой женщине. И как без нее его жизнь вдруг снова утратила всякий смысл.
Вспоминая Эмму помимо своей воли, Райдер не мог не вспомнить и о том, что она рассказала ему про Рождество, каким ей виделся этот праздник…
Райдер даже застонал.
«Какой же я эгоистичный козел, – почти с отвращением подумал он, – раз, испугавшись новой боли, которую могла причинить мне близость с людьми, которые отнеслись ко мне с такой добротой, предпочел уехать. А они не удерживали меня…»
Горькая усмешка искривила его губы. И он еще смел называть бывшего жениха Эммы козлом! Да уж… И какая у них там, должно быть, сейчас горячка, раз он, думая отплатить Эмме за ее доброту и гостеприимство, позвонил в рекламное агентство, с которым сотрудничала его фирма, – для этого ему даже пришлось отправиться в Ивовый Ручей. И все из-за собственного упрямства!
Патрик обещал ему, что он позвонит всем, кто живет в относительной близости от пансиона Эммы, и сообщит о новогодних празднествах, а также подумает, что еще можно сделать. Судя по его голосу, он был в восторге, что кому-то пришла в голову подобная мысль. На прощание Патрик даже сказал:
– Я думаю, что мы с женой и ребятишками тоже приедем. И как ты думаешь, если я предложу людям захватить с собой еще подарков для тех бедных ребятишек, Эмма согласится их взять?
– Точно уверен – возражать она не будет.
После этого разговора Райдер помрачнел еще больше, а чувство вины только усилилось.
– Ну и негодяй же я, – не заметив, что заговорил вслух, произнес Райдер.
Тесс тут же подняла голову и, как показалось ему, молча с ним согласилась.
– Я ничем ей не обязан, – тут же стал оправдываться Райдер, но Тесс больше не стала его слушать. Однако Райдер чувствовал потребность выговориться: – Я даже не член ее семьи. Вот ее мать, раз обещала, должна приехать. Что мне-то там делать?