— О, магистр — это не просто рыцарь, вернее, не только и не столько рыцарь. Он владеет… Ну, скажем, высшей магией, так тебе будет понятней. Магистры есть далеко не в каждом эльфийском Доме.
Тамиона долила себе из серебряного кувшина.
— Хочешь вина, Ваня? А я хочу. Устала.
Иван смотрел осторожно. Напьётся девушка…
— Да не напьюсь. Так что ты ещё спросил?
— Ты вот говорила: за время правления королевы Элоры никто из эльфов не погиб. За сотню-то с лишним лет?
— Ты не понял, или забыл. Я сказала, никто из эльфов не погиб безвозвратно.
Иван хлопал глазами.
— А что, можно погибнуть возвратно?
Девушка вздохнула.
— Нет, эфемеры положительно все тупые. А чего ты тут ждёшь, если не секрет?
Всё верно. Чего он ждёт, как не возвращения с того света своей любимой? Дурак…
Тамиона усмехнулась.
— Мы, эльфы, гораздо живучей вас, эфемеров. Но даже убитый эльф зачастую может быть оживлён. Это ваши трупы разлагаются в слизь за пару дней. Наши тела нетленны — слышал такое слово? Никакие микробы не могут поселиться в теле эльфа, даже убитого, поэтому тело погибшего не разлагается месяцами, и его можно оживить.
Иван уже ничему не удивлялся. Понятно, бессмертные, понятно, нетленные… Чего такого? С каждым может случиться…
— Ну а если, к примеру, снарядом разорвёт?
— Это смотря как. Если голова цела, то проблем особо нет — новое тело будет не хуже старого. Ну а если совсем… Что ты знаешь о душе? — внезапно спросила Тамиона.
Иван снова заморгал. При чём тут душа? Напилась-таки… Но глаза девушки смотрели ясно-пронзительно.
— Так что ты знаешь о душе?
— Душа — поповские байки… — выдал Иван заученное в школе.
— Понятно — поморщилась Тамиона. — Тогда дальнейший разговор бессмыслен.
Она вдруг придвинулась к Ивану вплотную.
— Как же ты собираешься жить с навкой?!
* * *
— Есть сигнал! Иосиф Наумович, есть сигнал!
Николай Ильич радостно вертел рукоятки осциллографа. Челюсть сидящего напротив Эриха отвалилась, глаза выкатились из орбит.
— Доннерветтер! Не может быть! Сейчас только одиннадцать!
Майор тоже выглядел ошарашенно. Он метнулся к ящику, красовавшемуся в центре стола, отщёлкнул замки и откинул шарнирную крышку.
В центре ящика на полированной мраморной подставке, в окружении чувствительных фотоумножителей покоился крупный кристалл. Глаза майора тоже округлились. Кристалл Поиска, обычно дававший едва заметную простым глазом короткую вспышку, раз в сутки, в полдень, теперь светился ровным, всё усиливающимся алым светом, отчего на пыльном чердаке, казалось, разгоралось невиданное сказочное сияние.
— Иосиф Наумович! — отчаянно возопил Николай Ильич — да закройте же крышку! Умножителям же каюк!