– Что случилось, Лена? – участливо осведомился мой товарищ.
Девушка не шелохнувшись, продолжала стоять с низко опущенной головой. Было видно, что она еле сдерживает, готовые вырваться наружу, эмоции и желает только одного: чтобы поскорее Ринат продолжил свой путь. Это насторожило приятеля:
– Лен, может быть, тебя кто обидел?
И тут её прорвало. Это было последней каплей. Сначала она как-то странно завыла, словно сирена, а потом этот крик души перешёл в рыдания. Опустив свою белокурую головушку на плечо Рината, и уже не стесняясь, она стала изливать ему своё горе, как самому близкому человеку на этой грешной земле. Впервые за весь месяц, что прошёл с момента её прибытия, она ощутила реальную заботу. И кто справлялся? Совершенно чуждый ей человек.
– Сил моих больше не осталось, Ринатушка! – запричитала несчастная невеста, словно бедная пташечка, заколотившись у него на груди. – Боже, мой! Ну, сколько ж, это можно?! Только и слышишь кругом: «Урус – джяляб! Урус – джяляб!» («Русская – проститутка!» /Г. С./) Нет, всё, хватит!!! Я этого больше не вы-не-су!!! Я на себя руки наложу! Господи! Прости меня!
– Что ты, что ты, Леночка! – не на шутку испугался мой приятель, неуверенно поглаживая её по спине и одновременно чувствуя, как где-то глубоко внутри поднимается незнакомое ему доселе чувство. В тот момент он ещё не мог объяснить себе – откуда оно возникло. Это странное чувство сострадания, когда чужое горе становится своим, до боли проникая в самое сердце и разрывая его пополам.
– Ты только успокойся: тебя здесь никто не даст в обиду! Ты слышишь меня: никто! – уверенно заверил её Ринат, поражаясь своим же собственным словам, которые, казалось, говорил не сам он, а кто-то сидящий внутри него.
В эту минуту он готов был говорить любые слова, только чтобы она хотя бы на некоторое время успокоилась. И в самом деле, стало невыносимо жалко эту несчастную девушку, которая, почему-то, напомнила ему сошедшую с картины Васнецова Алёнушку. В следующую секунду, Ринат почувствовал, как девушка притихла, оставаясь, однако, по-прежнему в его тёплых объятиях, которые так напоминали ей родной дом и стареющих родителей, оставшихся где-то далеко-далеко…
А вечером в квартире «многодетных» состоялся серьёзный разговор, который окончательно расставил точки над «i».
На следующий день Лена так же внезапно исчезла, как и появилась. Соседи тихо пошушукались между собой, деликатно избегая подробностей, и вскоре жизнь двора вновь вошла в свою привычную колею.
И только горький осадок, словно шлейф, тянется с той поры, преследуя меня и не давая покоя. Кто виноват? И есть ли тут, вообще, виновные? Вроде бы и никто. Судьба распорядилась. А её понять – совсем не просто…