— Да, — несколько смешавшись, ответил он. — Но какое отношение это имеет…
— Прямое, — неизвестный повернул ручку радиоприемника.
“Внимание! Всем машинам и постам ГАИ! Приказываю задержать “Ауди-100” цвет “валюта”, госномер…
В случае крайней необходимости применять оружие. Находящегося в салоне автомобиля корреспондента газеты “Правда Дагестана” Дмитрия Голушко доставить в ближайшее управление ФСБ, вплоть до дальнейших указаний”.
— Еще вопросы есть? — язвительно осведомился водитель, приглушая милицейскую волну. — Как говорят, “Он слишком много знал”.
— Шпионские страсти какие-то, — пробормотал молодой журналист.
— О, этого здесь, хоть завались. Ладно, давай знакомиться. Прелестная особа справа от тебя — та самая Евгения Северинова, которая написала статью. Ну, а я и есть офицер, передавший ей информацию. — Алексей Полковников достал удостоверение с золотым орлом и помахал им в воздухе перед лицом Голушко. В салоне явственно было слышно, как с плеч корреспондента упала гора, размером с Эльбрус.
— Имя мое вы знаете, — начал он, — а насчет боеголовок…
Если бы Дмитрий находился где-нибудь на капоте автомобиля, он бы вполне мог увидеть, как дернулись уголки губ офицера, управляющего машиной. Но он сидел сзади, и видеть этого не мог, а потому продолжал:
— Мой отец служит прапорщиком в вертолетном полку, расположенном в Дагестане.
На милицейской волне прозвучало какое-то невнятное шуршание, и звонкий девичий голос, заметно хихикая, произнес, подражая широко известной радио-Ксюше: “А сейчас для всех, кто в пути, для всех тех, чья служба и опасна и трудна, передаем песню Максима Леонидова “Видение”.
— Порядок, — кивнул водитель, ухмыляясь столь разухабистому радиохулиганству, — “Ауди” в гараже.
Часовой, стерегущий сон вертолетов, отдыхающих после боевого патрулирования, с нескрываемой завистью проводил взглядом прогуливающихся по очищенному от снега плацу офицеров. Стоять ему оставалось еще больше часа, но лицо, открытое непрестанным порывам холодного ветра, яростно протестовало против продолжения экзекуции. «Ишь, гуляют! Будь у меня столько звезд, как у того усатого, сидел бы сейчас в тепле». Подумав так, он отвернул лицо от ветра и стал вспоминать свою тихую, неспешную Калугу.
— Виктор Юрьевич, — произнес один из прогуливающихся офицеров, — ты меня не убедил. Соваться на территорию Чечни неосмотрительно.
— Неосмотрительно, — хмыкнул полковник Данич. — Ладно, положим. Что ты предлагаешь?
— Пойми, я не против активных действий. Но то, о чем говоришь ты — чистой воды самоуправство, и последствия его могут быть далеко идущими.