Улица Никольская, одна из многочисленных центральных улиц столицы, ничем, на первый взгляд, от других не отличается, но, доведись неведомому авторскому коллективу за океаном написать «Путеводитель ЦРУ по городам мира», глазастые конкуренты непременно отметили бы ее, как одну из достопримечательностей Москвы. «На этой улице, расположенной в двух шагах от грозной Лубянки, — возможно, гласили бы посвященные ей эпические строки — расположена аптека № 1, возле которой вы в любое время дня и ночи можете по сходной цене приобрести, на выбор, практически все известные человечеству наркотические вещества». Однако, если бы вы оказались у этой самой аптеки сегодня вечером, одновременно с Владимиром Ривейрасом, вы сами воочию смогли бы убедиться в лживости буржуазной пропаганды.
Подобно Элли, ее щенку Тотошке и их домику на колесах, торговцы адским зельем словно были унесены в туманную даль неведомо откуда взявшимся ураганом. В этот вечерний час Никольская была почти пуста, и, стоило Владимиру остановиться возле дверей пресловутого фармацевтического заведения, как спиной, кончиками ушей и иными частями своего тела он отчетливо почувствовал, что на его скромной персоне, словно прожектора на залетном «Юнкерсе», сошлись штук пять бдительных взглядов.
Понятное дело, оставаться на этом месте долее было бы непростительной ошибкой. Он поспешил покинуть зону действий замаскированных стражей порядка, ибо перспектива загреметь на ночь «для выяснения личности» старшего лейтенанта никак не устраивала.
Не надо быть якутским шаманом или дельфийским оракулом, чтобы понять, что в городе происходит что-то необычайное. При этом происходит тихо, без помпы, что уже совсем не походило на обычную практику силовых структур. Вдруг образовавшаяся чистота наводила на мысль о новой метле, однако, никаких сведений на этот счет ни у Информагентства «Кордон», ни у руководства залегшего на дно «Центра усовершенствования» не было, и это не могло не настораживать.
Всю дорогу до станции метро Ривейрас вспоминал результаты перехватов последних дней.
С этим самым перехватом существовала одна тонкость. Прослушка давала возможность накопить горы, так сказать «бытового» компромата, но, упершись в первую же «деловую» тему, один из беседующих произносил: «Это не телефонный разговор!» и далее назначалась личная встреча, заставлявшая оперативников иногда переться бог весть куда. Бывало, информация не стоила рубля в базарный день. Впрочем, на их счастье, словно бальзам на раны, существовали и настоящие фонтаны и гейзеры, выбрасывавшие в эфир галлоны ценнейших сведений. В секторе, который курировало агентство, таким был сын крупного мидовского чиновника и сам сотрудник МИДа Альберт Мухановский. По окончании МГИМО он полтора года просидел в Лаосе, мозоля глаза послу и доводя его до тихого кипения своими пьяными выходками. Стоит ли говорить, что тот поспешил избавиться от подобного помощника при первой же возможности, и лишь почтение к высокопоставленному отцу помешало написать в сопровождающих документах мальчика из хорошей семьи «за поведение, несовместимое со званием российского дипломата». Таким образом, беспутному отпрыску заслуженного государственного мужа удалось остаться в структуре МИДа.