Встреча офицеров-тыловиков, как и ожидалось, прошла в теплой, дружественной атмосфере. Все знают, что офицеры-интенданты способны найти общий язык с кем угодно, а уж тем более, между собой
Полковник Михненко не боялся комиссии из главного управления тыла. Она появлялась ежегодно, где-то между последними дождями и первым снегом. В задачи ее входили те самые контроль и учет, о которых так давно говорил один большевик, утилизация боеприпасов и демонстрация бдительности московского руководства. Поэтому, почуяв в приезжем начальнике комиссии родственную душу, он под водочку, осетрину и алахол поведал ему о злоключениях, обвалившихся на его бедную, увенчанную бараньей шапкой, голову.
— Да чего им надо-то?! — командным басом спросил
солидный подполковник, поднимая стопку «Смирнова». — Ну, украли чего, хреново, конечно, но где же сейчас не воруют? Пусть мне пальцем ткнет, я съезжу, своими глазами посмотрю.
Михненко грустно улыбнулся. Он бы с радостью указал на кого-либо из коллег, с радостью бы доложил, что именно у того, а не здесь, в Энске, были похищены три ядерные боеголовки, но факты свидетельствовали об обратном.
— Понимаешь, Коля, какая тут беда получилась, до меня складами командовал один козел, полковник Гаврилов, может, слышал о таком?
— Гаврилов, Гаврилов… — задумчиво произнес начальник комиссии. — Погоди, в Чечне погиб. Правильно?
— Он самый, — кивнул Михненко. Только уж лучше бы он жив был, потому, как теперь за него я отдуваюсь.
— Да ты толком-то говори, — сказал подполковник, наливая очередную стопку, — что стряслось, может, я чем помогу. Опять же, он ткнул пальцем в потолок, — мир не без добрых людей.
Михненко чуть замешкался, понимая, что, сообщая собрату о своих невзгодах, он совершает должностное преступление, но, прикинув, что трем смертям не бывать, хлопнул для храбрости налитую подполковником водку и, выдохнув, произнес:
— Вряд ли, Коля, ты чем поможешь, боеголовки у меня тут пропали, понимаешь? Три штуки.
— Ну не… себе! — Заметно меняясь в лице, выдохнул его собутыльник, ожидая подробностей. И они не заставили себя долго ждать.
Прапорщик Захаркин сидел перед начальником следственной комиссии и уныло рассматривал предложенные ему фотографии.
— Узнаете ли вы кого-нибудь? — без особой надежды спросил подполковник Крутый, видя мученическую гримасу на физиономии ревностного служаки.
— Не могу точно вам сказать, товарищ подполковник, — отрывая взгляд от снимков, начал оправдываться тот. — Вроде, и похоже, но уверенно сказать не могу. Сколько времени прошло, да и видел мельком.