Ему показалось, что она идет к машине как-то неохотно. Она постояла чуть поодаль, потом, как видно, приняв решение, резко шарахнулась в сторону и почти побежала за угол, стараясь не стучать каблуками. Тот хмырь из иномарки не высунулся в окно и не сделал попыток удержать девушку. Проезжая мимо, водитель старенького «жигуленка» заметил, что он разговаривает по мобильному телефону и, скорее всего, вышедшую из подъезда девушку просто не заметил. А она этим воспользовалась…
Он ударил по газам, потому что стройная фигурка уже скрылась за углом. Он еще подумал, что сейчас в облике девушки чего-то не хватает, что раньше было в ее одежде какое-то яркое пятно, но тут заметил, что она подняла руку и уже садится к частнику. Ночной «бомбист» рванул с места, и водитель «жигуленка» сосредоточился на том, чтобы не упустить его из виду.
Они приехали к хорошо знакомому дому, здесь она живет. Водитель остановился под ее окнами, видел, как она стояла на балконе, дождался, пока в спальне погас свет, и поехал домой, успокоенный и от этого страшно собой недовольный.
А утром начался сумасшедший дом.
Я проснулась от истеричных звонков в дверь.
Толком не придя в себя, я накинула халат, с трудом попав в рукава, и бросилась к дверям. Спросонок даже не спросив, кто ко мне рвется, отворила, и на меня обрушилась Дашка.
Но такой я ее еще никогда не видела!
Лицо у нее было совершенно сумасшедшее. Подбородок трясся, щеки покрылись пятнами темного лихорадочного румянца, глаза подозрительно блестели. Но даже в таком состоянии моя подруга оставалась поразительно красивой.
Дашка буквально упала в мои объятия и зарыдала. Это было первый раз, хотя я знала ее с детства, но ни разу не видела плачущей, а сейчас она буквально захлебывалась злыми слезами.
И все равно была красивой. Даже опухшее от слез, ее лицо поражало яркой, удивительной прелестью.
— Дашка! — я отстранилась от нее. — Что стряслось? Ты можешь мне объяснить, что произошло? Из-за чего ты ревешь?
Но она не могла говорить, она только громче разрыдалась. Я обняла ее одной рукой и повела на кухню, где в шкафчике у меня стояла с незапамятных времен не допитая гостями бутылка водки. Я налила водку в стакан и сунула подруге:
— Пей!
Дашка глотнула, как воду, и захлебнулась, закашлялась. Я изо всех сил хлопнула ее по спине.
В результате этих спасательных мероприятий моя подруга перестала рыдать и посмотрела на меня довольно осмысленно.
— Ну, — предприняла я новую попытку разобраться. — Ты можешь наконец объяснить мне, что случилось?
Дашка попыталась опять зарыдать, но я прикрикнула на нее, влила в рот еще немного водки, и наконец она с трудом пролепетала: