— Не приплетай сюда мою девочку! — снова истерично выкрикнула Виктория Федоровна.
Муж осторожно взял ее за руку, призывая к молчанию, но, увидев лицо самого Леонида Ильича, я испугалась — с такой незнакомой ненавистью смотрел он на меня.
— Да, Дарья Леонидовна действительно видела, как вы вышли из ее комнаты, — полковник поднял веки и взглянул на меня, как кот на мышь, — но она не видела, ушли ли вы из квартиры. Вы вполне могли переждать некоторое время где-то в укромном закутке и пройти в кабинет к сейфу…
— Зачем? — удивленно спросила я севшим от волнения голосом.
— Может быть, это вы скажете нам — зачем? — Захаров снова низко склонился надо мной, так что его желтое пергаментное лицо оказалось прямо у меня перед глазами. — Может, вы сами расскажете, что делали, оставшись в квартире Руденко?
— Я не была там! — воскликнула я, впадая в панику. — То есть я там не оставалась! Я ушла задолго до двенадцати и вернулась домой!
— Где вас, к глубокому сожалению, никто не видел! — произнес полковник с довольной, бархатной интонацией, снова напомнив мне охотящегося кота, усы которого радостно топорщатся при виде вылезающей из норки легкомысленной мыши.
— Зато, опять-таки к сожалению — к вашему сожалению, — продолжил он, чуть заметно улыбнувшись, — вас видел охранник. И это было гораздо позже, чем вы утверждаете. А я склонен доверять его профессиональной памяти. Кроме того, Дарья Леонидовна, выйдя из дома в одиннадцать минут первого, видела Филиппа Разумова, который все еще сидел в своей машине неподалеку от подъезда, очевидно, ожидая вас.
— Но ведь я уже объяснила вам… Я уже сказала, что Филипп меня не заметил, потому что разговаривал по телефону…
Даже мне самой собственные слова показались неубедительными, а в моем голосе послышалась истеричная неуверенность.
— Да, вы нам это сказали, — полковник отмахнулся от меня с презрительной улыбкой, — но вряд ли ваше объяснение кого-то удовлетворило. Кстати, о Филиппе Разумове. Вы не знаете, о чем он хотел поговорить с Дарьей Леонидовной, когда пришел сюда вчера утром?
— Понятия не имею! — ответила я совершенно искренне.
— А ведь он заявил, что это что-то очень важное… и, по словам Дарьи Леонидовны, при этом странно смотрел на вас и категорически отказался беседовать в вашем присутствии…
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног.
— Что вы имеете в виду? — спросила я, с трудом справившись с собственным голосом.
— Я стараюсь придерживаться фактов, — ответил полковник. — Но они таковы, что заставляют меня предполагать, я подчеркиваю — только