Эддис демонстрировала ангельское терпение. Евгенидис забавлялся, глядя на нее.
Ксанта, старшая из служанок, подтолкнула руки царицы, и Эддис покорно подняла локти, давая Ксанте завязать пояс на талии.
— Не думаю, чтобы служанки Аттолии нянчились с ней, как с призовой кобылой, — заметила царица, пока старуха расправляла вышитую золотом ткань.
— Уверена, что им не приходится, — ответила Ксанта. — Наверняка она сама выбирает свои платья, а не норовит запрыгнуть в штаны и сапоги при каждом удобном случае.
Эддис с улыбкой покосилась на Вора.
— Видывал я золотых тельцов, охраняемых менее яростно, — заметил Евгенидис.
— А я заметила во дворце множество вооруженных стражников. Это ради нашего присутствия? — спросила Эддис, все еще стоя с разведенными в стороны руками.
— Нет, — сказал Евгенидис. — Они всегда рядом с ней.
Это было общеизвестно, и Эддис решила не углубляться в подробности.
— Сегодня вечером будут музыканты с континента и танцы, — предупредила она своего Вора. — Протокол требует, чтобы жених пригласил невесту на первый танец.
— Я подготовился, — ответил он и после ужина, когда столы были убраны, и зазвучала музыка, он послушно подошел к помосту и протянул руку вперед. Аттолия вежливо, не глядя на него, вышла в круг и танцевала, не сказал ни единого слова. В конце танца он вернул ее к помосту с чувством, что водружает статую обратно на ее пьедестал. Он поклонился и вернулся к Эддис.
— Кажется, ты пришелся не ко двору, извини за каламбур, — сказала царица, пока он устраивался в кресле между нею и ее церемониймейстером.
— Я не видел столько ядовитых взглядов со времен, когда украл те самые изумрудные серьги, — заметил Евгенидис.
— Не могу поверить, что они тебя невзлюбили, — ответила Эддис.
— Ты видел ее охрану?
— О, да.
— А дворецкого и слуг, всех до последнего виночерпия? Все десять служанок царицы, как видишь, проголосовали против меня.
— А сама царица? — спросил церемониймейстер, сидящий по другую сторону Евгенидиса.
— Царица воздержалась, — быстро ответил Евгенидис.
— Девять против, одна еще не определилась, — подвела итог Эддис.
Когда Евгенидис ответил ей недоуменным взглядом, она пояснила:
— Служанки Аттолии. Думаю, одна из них еще сомневается.
— Действительно, кто же это? — поинтересовался Евгенидис, подняв бровь.
— Выясни сам и привлеки ее на свою сторону.
— И рискнуть, что меня порвут на лоскуты?
— Думаю, что ты застрахован от членовредительства, — криво усмехнулась Эддис.
— Это ты так думаешь, — ответил Евгенидис. — А мне в тарелку насыпали песку.
Эддис посмотрела на него.