— Ну, девушки, пойдемте, — сказал он. — А ты, Берт, опомнись. Надо выбираться отсюда. Мы не можем биться с целым войском.
Держа Саксон под руку, Билл начал отступление; за ним следовали Берт, продолжавший ликовать и зубоскалить, и возмущенная Мери, которая тщетно изливала на него свое негодование.
Они пробежали между деревьями около ста ярдов, а потом, не обнаружив погони, пошли тише, с видом фланирующих людей. Но Берт, всегда жаждавший приключений, вдруг насторожился — из кустов доносились приглушенные удары и вздохи — и пошел посмотреть, в чем дело.
— О! Идите сюда скорее! — позвал он остальных.
Они догнали его на краю высохшего рва и заглянули вниз. Там, на дне, двое мужчин, видимо отбившихся от общей свалки, все еще крепко держали друг друга и боролись. По их лицам текли беспомощные слезы, и удары, которым они время от времени обменивались, были вялыми и бессильными.
— Эй, ты, приятель, кинь ему песку в глаза, — посоветовал Берт. — Он не будет видеть, и ты его обработаешь!
— Стой! — заорал Билл, увидев, что тот последовал совету Берта. — Или я слезу и сам тебя поколочу! Все уже кончено, и все помирились. Пожмите друг другу руку. Выпивка с обоих. Вот так! А теперь давайте я вас вытащу.
Когда они уходили, противники уже мирились и чистили друг другу платье.
— Все скоро кончится, — усмехаясь, обратился Билл к Саксон. — Я знаю их. Для них подраться первое удовольствие. И благодаря свалке сегодняшний день будет считаться особенно удачным. Что я говорил? Посмотрите на тот вон стол.
Невдалеке кучка еще растрепанных, тяжело дышавших мужчин и женщин дружески пожимали друг другу руки.
— Пойдемте же, давайте потанцуем, — просила Мери, увлекая их к павильону.
Народ рассыпался по всему парку, недавние враги обменивались рукопожатиями, а вокруг баров, торговавших под открытым небом, толпились жаждущие выпить.
Саксон шла рядом с Биллом. Она гордилась им. Он умел драться, но умел и избегать драк. Во время всех сегодняшних событий он только об этом и заботился. И она понимала, что он вел себя так прежде всего ради нее и Мери.
— Вы храбрый, — сказала она ему.
— Какая там храбрость! Это все равно что отнять конфету у ребенка,
— возразил он. — Они просто буяны. Никто из них понятия не имеет о боксе. Они не умеют защищаться, и остается только бить их. Это, знаете ли, не настоящая драка.
Печальным взглядом, совсем как мальчик, посмотрел он на свои в кровь разбитые суставы.
— А мне завтра вот этими руками править надо, — сказал он жалобно.
— Очень невесело, доложу я вам, когда они распухают.