Прошло некоторое время, прежде чем глаза Мило отошли от вспышки яркого света. Однако несмотря на все молитвы, которые были призваны убедить его, что все это просто сон, он в недоумении смотрел на бойню за столом и неподвижно лежащих вокруг членов совета.
Перед глазами все еще мелькали черные и белые пятна, которые словно нарочно закрывали лица умерших. Рот был по-прежнему открыт, губы вдруг потеряли влагу. Из-за хриплого дыхания во рту пересохло, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. Пальцы у Мило онемели, ноги заледенели.
Медленно, мелкими шаркающими шагами, стараясь не отрывать ступни от пола, он направился к своему наставнику. Гиндавель стоял на коленях перед своим стулом, одна рука его была прибита к столу, вторая все еще сжимала горло Ванилии Зеленолист.
Мило осторожно дернул наставника за мантию. Гиндавель завалился на бок, переворачивая при этом стул, но гребень в руке помешал ему рухнуть окончательно. Его тело безжизненно повисло рядом со столом совета. На уровне сердца в белой рубашке зияла черная обугленная дыра.
Мило попытался поднять тело Гиндавеля, чтобы тот не оставался в столь унизительном положении, но рука его наставника вдруг схватила его за плечо и сжала. Мило в панике предпринял попытку вырваться, но хватка становилась только крепче. Его на миг сковал парализующий страх, но затем полурослик подполз к Гиндавелю. Двумя пальцами проверил пульс на шее мейстера, но ничего не почувствовал. Затем губы будто бы умершего зашевелились. Мило подполз еще ближе и прислушался к шепоту.
— Ceeth mùe fammamè, ищи в Рубежном оплоте.
И мейстер Гиндавель испустил дух, тело его обмякло.
Словно окаменев, Мило опустился на отполированный пол зала заседаний, глядя на маленькую косточку вишни прямо перед собой. Глаза его наполнились слезами, но он не мог ни закричать, ни заплакать в голос.
В живых из членов совета больше не было никого, и никто из них никогда не узнает почему. Мило все это казалось кошмарным сном. Казалось, из ниоткуда появилась мрачная тень, поглотила все вокруг и исчезла так же быстро, как и возникла.
Поэтому Мило ждал, когда проснется, однако вместо этого он вскочил, когда одна из нижних дверок большого комода, стоявшего у противоположной стены, распахнулась. Потом из шкафа вылезла пара грязных ног — ног, которые были слишком хорошо знакомы Мило, поскольку частенько стояли у него на плечах, тыкались ему в лицо или пинали в зад.
— Бонне, что ты здесь забыл, идиот ты эдакий? — вырвалось у Мило, прежде чем брат успел выбраться из укрытия и вообще сказать что бы то ни было.