И она решительно придвинула ногой к себе стоящую на полу картонную коробку с гонораром.
— Да, Агнессочка! — хлюпнула носом Маргарита. — Между прочим, знаешь, как стыдно было! Ведь в этом районе все меня знают! И ученики, и родители! Идут мимо, улыбаются, здороваются! Это ты плохо придумала! Я лучше снова репетиторствовать буду…
Пора мне было из глухой пассивной обороны переходить в решительное контрнаступление. Я набрала побольше воздуха в грудь, покачала головой — и начала массированную артподготовку по всему фронту.
— Ты, Марго, перестань рожу кривить — морщины будут. А у вас Зинаида Петровна, кофе, извиняюсь, по подбородку течет! Утритесь, вот салфетка, а то люди подумают, что я знаюсь с дурной компанией… Да! Я устала и зашла поужинать! И что?! Вас обеих сразу жаба задушила?! Я имею право! Я за день вонючей сосиски не съела, стакана воды не выпила! Считайте, что сэкономила казенные деньги на приличный ужин… который вы, две вороны, и сожрали с аппетитом! И кто это на меня наезжает?! Что это за две безгрешные душонки перья тут распушили?! Не я ли сегодня всю ночь, как дура, просидела у одной на больничной койке?! Призрака дамы в белом не устрашилась! Жизнь, можно сказать, спасла! А вторая святоша! Не она ли утром, пока мы были заняты борьбой со смертельной угрозой пылесоса тети Маши, спустила в трубу наши общественные десять тысяч?! Ведь именно поэтому вы оказались творческим дуэтом на тротуаре!
Их бесстыжие рожи поскучнели и вытянулись. Крыть им было нечем! И тогда я нанесла точечный, но неотразимый удар.
— А вы думаете, я не знаю, отчего это вы так распелись?! Или нам пойти к тебе на кухню, Маргарита Карловна, и при свидетелях и понятых пересчитать число бутылочек со сливовой наливкой у тебя в кладовке?! Я точно помню, что после твоих именин их оставалось ровно пять! Полагаю, их сейчас там гораздо меньше… если вообще хоть что-нибудь осталось!
Зинаида опустила глаза и задвигала шеей, точно волк в западне. Маргарита растерянно захлопала белесыми ресницами:
— Это все Зиночка… я и не хотела вовсе… Мы только немножко посидели…
— Потеряйся, убогая! — взвилась Зинаида, чувствуя, что праведная почва уходит у нее из-под ног. — Она нас на арапа берет, разве не видишь?! Не было ничего такого, не было, понятно?!
Но ее возмущение сказало мне всю правду. Эти святоши, вместо того чтобы добросовестно трудиться и выполнять установленную руководством норму трудодня, забурились на кухню к ренегатше Маргарите и там преспокойно пропьянствовали до самого вечера! Пока их самих на песни не разобрало! То-то у них так жалобно и душещипательно получалось! А я-то, дура, не сразу и смикитила, в чем источник столь неожиданного вдохновения! Сливянка, должна кстати признать, у Маргариты замечательная, и весьма забористая. Она ее на спирту настаивает. Как там Зинкин Колька сморозил: «Когда женщина настаивает на спирту — отказать невозможно»?