Перед самой войной они разошлись – спокойно, без попреков, будто разъехались близкие, но наскучившие друг другу родственники.
Оставшись одна, Елена Петровна начала чаще вспоминать об Алеше, но и Новинки, и стихи у пруда, и прощание на пароходе представлялись ей теперь такими далекими, будто это было в другой, не этой жизни.
А потом накатилось железное время – пришла война. Почти два года Елена Петровна прожила в сибирском городе на берегу холодной реки, куда было эвакуировано издательство. Однажды ночью она проснулась у себя в низкой комнате. Гремела под ветром крыша, дождь колотил в стекла, как град, и страшно было представить себе, как за рекой бушует болотистый сибирский лес.
Елена Петровна закрыла глаза и так ясно увидела Алешу – небритого, худого, вот под таким проливным дождем, где-то далеко, на переднем крае… Детская любовь, по никак ее не оторвешь, не выбросишь из сердца!
Вернувшись в Москву, Елена Петровна решила непременно поехать в отпуск в Новинки. Она не знала, жива ли Маня Синицына, что с ней, что в лесничестве. И вот завтра она наконец все узнает.
Дверь скрипнула. Елена Петровна оглянулась. В салон вошел пожилой человек, в пальто, без шляпы. Елена Петровна накануне познакомилась с ним, но разговаривать стеснялась, – она узнала от капитана, что это писатель Семенов и что едет он тоже в Новинки. «Что он там будет делать? – подумала она. – Должно быть, едет к родственникам».
– И вам тоже не спится? – спросил Семенов, присел к соседнему столику, начал набивать трубку и, не дожидаясь ответа, сказал: – Да, туман… Простоим до утра. Трудно на реке поздней осенью. А я, представьте, это очень люблю.
Он зажег спичку и начал раскуривать трубку, поглядывая при красноватом огне на Елену Петровну.
– Что любите? – спросила Елена Петровна.
– Пустой пароход, туман… Холодные каюты, – он помолчал и добавил: – И ночные разговоры люблю. С попутчиками. Я вам не помешал?
– Нет, ничуть! – поспешно ответила Елена Петровна.
– Вовремя застал нас туман, – сказал как бы про себя Семенов.
– Почему?
– Тут на берегах горелый лес. После войны. Тянется на тридцать километров. За глаза это трудно даже представить. До горизонта обугленные сосны. Как кладбище. Хорошо, если вы этого не увидите. Вы, кажется, в Новинки?
– Да, в Новинки.
– И я туда же. Второй раз в этом году. Вернее, не в Новинки, а в лесничество.
– Отдыхать? – спросила Елена Петровна.
– Нет. По делу. И работать. Я пишу одну вещь… о лесах. Не знаю даже, как ее назвать, – повесть ли это, статья или поэма.
– Это, наверное, интересно, – сказала Елена Петровна.