— Джастин, ты меня убьешь, — прохрипел он, еще раз ворвался в нее и замер, излив свое семя.
Они целую вечность стояли, прижавшись друг к другу, пытаясь вновь обрести дыхание.
— Ты была права, — наконец сказал Гриффин. — В постели было бы удобнее. Но я не отказался бы от этого за все богатства мира.
Джастин удовлетворенно вздохнула.
— Это очень распутно, — заявила она, — но чего еще можно было ожидать от знаменитого мистера Стила?
Гриффин с впечатляющей легкостью поднял жену, повернул лицом к себе и чмокнул в кончик носа.
— Пусть так, — сказал он, — но отныне и впредь я буду знаменитым распутником только с миссис Стил.
Она заглянула в его красивое лицо, потом опустила глаза и всмотрелась в мифическое существо, изображенное у него на груди. Грифон был таким же, как ее муж, — свирепым, покровительственным и потрясающе независимым.
Губы Гриффина сложились в насмешливую улыбку.
— Джастин?
— Я люблю тебя, Гриффин Стил, — сказала она. — Знаю, ты не это хотел услышать, но искренне надеюсь, что ты не против.
Она опустила голову, неожиданно оробев. Ей вовсе не хотелось изменить мужа, сделать его не тем, кем он всегда стремился стать. Ей была невыносима мысль, что брак с ней стал для него ловушкой, из которой ему уже не выбраться.
— Джастин, посмотри на меня.
Она нерешительно подняла глаза.
— Ты, — сказал он, и его взгляд был уверенным, — все, чего я хочу. Мне ничего больше не нужно, ни сейчас, ни в будущем.
У нее по щекам снова потекли слезы.
— Похоже, я становлюсь плаксой, — проговорила она, всхлипывая.
На лице Гриффина появилась ослепительная улыбка — такая же, какой чуть раньше одарила всех присутствующих его мать. И Джастин поняла, что для них обоих начинается новая жизнь.
Она вздохнула, зная, что с радостью будет купаться в тепле его улыбок до конца жизни.
Гриффин нахмурился и отвел глаза. Джастин проследила за направлением его взгляда и поняла, что он смотрит на кровать.
— Не хочу показаться нытиком, дорогая, но эта кровать… она такая удобная.
Когда муж вошел в комнату, Джастин сразу отложила шитье. Она встала, налила в стакан немного бренди и молча протянула ему.
— Как ты узнала, что мне это необходимо? — спросил он, сделав глоток.
— Ты целый час провел взаперти с Домиником и только что проводил к экипажу свою мать. Хотя бы одно из этих двух событий тебя определенно взволновало.
С видом, полным драматизма, Гриффин упал на диван, не забыв, однако, усадить жену рядом.
— Ты слишком хорошо знаешь меня, любовь моя. Постоянно выслушивая наставления Доминика и извинения матери, я почувствовал себя на грани истерики.