— Нет у меня хозяйки… Бобыль я, понимаешь ли. И рад бы, чтоб поругал кто, да некому. Такая тоска, понимаешь ли. Умаялся один-то, спасу нет.
Он поднимает на меня потемневшие глаза.
— А ты — женат ли?
Я отрицательно качаю головой.
Он умолкает, в раздумье почесывая затылок узловатыми пальцами, а через минуту опять спрашивает:
— Что так? Аль разборчив очень?
Над головой гудят то ли шмели, то ли пчелы. Одуряюще пахнет жасмином… Весна в самом разгаре!
— Эх, капитан, — словно издалека, снова доносится хриплый голос Егорова. — Нельзя нам одним-то. Нельзя. Для чего тогда и жить-то, а? Ты, понимаешь ли, не мудри, если что. Я вот немало почудил, теперь один маюсь. Неужто у тебя так никого и нет на примете?
И сразу вспоминается Лена, наш вчерашний вечер. Как хорошо он начинался!..
Прощаюсь с Егоровым и иду к сарайке. Там Губин продолжает колдовать над машиной. Обрабатывает химическим составом приборный щиток, рулевое колесо, дверные ручки… Никаких следов!
— Наверное, действовали в перчатках, — говорит он и устало опускается на траву. — Либо стерли следы. Мастаки, видать!
Я невольно хмурюсь.
— Может, попросить в помощь экспертов УВД?
— Не надо, — возражает Губин. — Сами управимся.
И вдруг резко поднимается.
— Все следы не уничтожишь!.. Это они, «мастаки», думают иначе. А нас не проведешь!.. Что-нибудь да осталось. Отгоним «Волгу» в отдел — и будем разбирать машину.
Так и решаем. К тому же здесь нам больше делать нечего: собака след не взяла — слишком много времени прошло, а Наумов с Лебедевым тоже возвратились из домов ни с чем — никто из жителей не приметил пассажиров такси.
По дороге в отдел выхожу из машины у кафе, чтобы немного перекусить. Быстро разделываюсь с борщом и котлетой, запиваю освежающим березовым соком. Теперь опять можно и за работу.
— Передохнул маленько? — дружески обнимает меня за плечи Наумов, как только вновь появляюсь в отделе.
Я улыбаюсь.
— Что Губин? — спрашиваю.
— Разбирает с гаишниками машину. Уже демонтировали рулевое колесо, переключатель передач.
— Нашли что-нибудь?
— Пока не знаю.
— Схожу посмотрю.
— Желаю удачи!
Я выхожу во двор и жду там результатов осмотра. Время тянется медленно, порой кажется, что оно остановилось. Наконец слышу радостный возглас Губина:
— Есть пальчики!
— Где? — тороплюсь к нему.
— На обратной стороне руля. Да и на внутренних поверхностях рукояток ручного тормоза и рычага переключателей передач… Я говорил — найду!
Он снова ныряет в салон машины. Глубоко в складке сиденья находим шелковую перчатку. Кто оставил ее здесь? Преступник? Пассажир? Пока эти вопросы повисают в воздухе.