А вдруг эти пьяницы потеряют рубашку – тогда вообще пиши пропало. Каким местом он, собственно говоря, думал?
Прошло больше двух часов, но в конце концов он поднялся из кресла, выключил телевизор и позвонил в полицию Кируны.
Трубку сняла женщина, певуче говорившая на шведском языке с финским акцентом.
Он сказал, что хотел бы получить квитанцию о передаче рубашки. Весьма скромные требования, не так ли?
Соня на коммутаторе тут же соединила его с прокурором фон Постом.
Конец мая 1915 года. Фрёкен Элина Петтерссон возвращается домой из музыкального павильона, где проходил показ фильма о степе художника Исаака Грюневальда – фильма, запрещенного к показу детям.
Критики считают, что он отвратителен, что эта ультрамодная разновидность танца уже не является выражением здоровой и естественной радости жизни, что все, кто чувствует ответственность за молодежь и требует культуры и утонченности, в том числе и в области развлечений, должен исключить эту «сцену спаривания» из своего семейного круга.
Исаак Грюневальд, который в своем кинематографическом ответе танцует со своей женой, горячо защищает танец. Он говорит, что это танец молодых. Как танго. Само собой, все новое поначалу кажется непристойным и неэстетичным. «Разве все современное искусство не является непристойным?» – спрашивает он.
Идя по улице, Элина повторяет танцевальные шаги. Наступила оттепель, земля не успевает впитывать всю влагу – вся улица словно глинистая река.
Ночи по-прежнему холодные, так что утром легче – лед хрустит под ногами, можно смело ступать по замерзшей глине. Но днем солнце горит, как огонь. Всю ночь ботинки стоят в кухне на просушке, набитые сеном и газетами, однако по утрам они еще влажные. Подол юбки перепачкан глиной. Постояльцы носят в дом грязь, от них воняет хлевом, так что Щепка буквально рвет на себе волосы.
Обычно Элина не ходит одна, но тут не нашлось провожатых, кому было бы по пути. Она подумала, что на улице светло и идти недалеко. Глупо было просить кого-нибудь проводить ее. Да и не рассказывала она никому, кроме Щепки, об управляющем Фасте и его нападках. Начнутся разговоры. Всё повернут против тебя, так всегда бывает. Особенно когда в деле замешан такой человек, как он.
Но, проходя мимо кладбища, она вдруг слышит за спиной быстро приближающиеся шаги.
Когда она оборачивается, Фаст уже нагнал ее. Страх холодком пробегает по спине.
На улице совершенно пусто. Только он и она. Девушка ускоряет шаг. Ступает прямо по лужам, не заботясь ни о юбке, ни о ботинках.
– Фреееекен Петтерссон, куда же вы так спешите?