Фон Пост стоял перед Манге Утси, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Его лицо с игравшими на нем желваками выражало глубокое недоверие. Пресс-конференция прошла лучше всяких ожиданий. И тут появляется этот сумасшедший. Он с сомнением оглядел потрепанную фигуру.
– Ты лжешь! – выдохнул он почти с мольбой в голосе.
– Можно мне чашку кофе? – спросил Манге Утси.
И посмотрев на двух других полицейских с горечью во взгляде, добавил:
– С какой стати мне врать? Йокке-то, черт возьми, уже не вернешь.
Анна-Мария Мелла, Фред Ульссон и Томми Рантакюрё стояли, прислонившись к стене. Свен-Эрик Стольнакке остался дома. Когда позвонили из больницы и сообщили, что Йокке Хэггрут выбросился из окна, он, не говоря ни слова, взял с вешалки куртку и ушел. Теперь он засел на больничный.
– У тебя есть свидетели? – спросил фон Пост.
– Я думал, что я и есть свидетель, – вздохнул Утси. – И колу тоже, – умоляюще обратился он к Томми Рантакюрё, отправившемуся за кофе.
– Но ведь он признался, – сказал фон Пост. – Зачем ему было признаваться в том, чего он не совершал?
Манге Утси пожал плечами.
– Расскажи то, что ты говорил мне, – попросила Анна-Мария.
– Мы уехали в субботу утром. На дачу его брата в Абиску. И… водку пьянствовали. Сами знаете, как это бывает. Иногда надо просто прочистить мозги.
Коллеги переглянулись. Что там могло быть в этих мозгах, что нуждалось в чистке, оставалось загадкой.
– Йокке отправился домой поздно вечером в воскресенье. А я вернулся только что. И услышал. Клянусь вам, в субботу вечером мы как раз вылезали из сауны. Он был не в состоянии сесть за руль, даже если бы очень захотел. С нами был мой сосед. Так что я не единственный свидетель.
– Я должна задать тебе один вопрос, – сказала Анна-Мария. – Его жена… Какие у них были отношения?
Манге Утси заморгал, словно ему в глаза попал песок. Он покачал головой и посмотрел на Анну-Марию, словно умоляя о помиловании.
– Я только хотел сказать, что это не он.
– Все выяснится рано или поздно, – спокойно проговорила Анна-Мария. – Давай, тебе самому станет легче.
Вернулся Томми Рантакюрё с кофе и колой. Манге Утси благодарно принял их и опустошил банку и чашку несколькими большими глотками. Затем отрыгнул, извинился и после некоторого молчания проговорил:
– Она его била.
– Как часто? Как сильно? – спросила Анна-Мария.
– Точно не знаю. Об этом он, понятное дело, не распространялся. Мы никогда об этом не говорили. Но иногда он появлялся с синяком под глазом и говорил, смеясь, что баба его на этот раз слишком сильно сковородкой огрела.