Манге Утси уставился в пол и скривился в болезненной гримасе.
– Такое… его как будто бы не существует. Об этом говорят только в шутку. Но едва мы шли в сауну, и я видел его без одежды… У него всегда было по нескольку штук старых желтых синяков на теле.
– Ты знаешь ее?
– Ну, так…
– Ты знал, что у него были отношения с Суль-Бритт Ууситало?
– Ну да, иногда он врал, что поехал ко мне… Хотя…
– Что?
– Он говорил, что никогда не сможет оставить Йенни, даже если захочет. Из-за детей и…
– И?
– …и еще потому, что она его убьет. Так он сам говорил.
«Его – или Суль-Бритт», – подумала Анна-Мария и увидела по выражению лиц остальных, что они подумали то же самое.
– Как, по-твоему, она отреагировала бы, если бы узнала, что он встречается с другой?
– Она бы не обрадовалась, – пробормотал Манге Утси. – Точно не обрадовалась.
– Привезите ее сюда, – приказал фон Пост. – И если кто-то хоть пикнет об этом журналистам…
Он закончил предложение, снова обведя взглядом собравшихся, а потом с силой сжал кулак, словно давя в нем что-то невидимое.
Поехать за Йенни Хэггрут было все равно что сунуть руку в мешок со змеями.
Дверь им открыла женщина с заплаканными глазами, которая представилась как сестра Йенни. Она позвала Йенни, крикнув куда-то в глубину дома.
«Что за неблагодарная миссия? – подумала Анна-Мария Мелла, стараясь не смотреть на мокрые детские ботинки в прихожей, на маленькие курточки на вешалке. – Оставлять детей без родителей и забирать беженцев, которым предстоит депортация. Проклятье. Я начинаю ненавидеть эту работу».
Коллеги Фред Ульссон и Томми Рантакюрё держались позади Анны-Марии и никак себя не проявляли. Всю дорогу до Курраваары никто из них не проронил ни слова.
Томми Рантакюрё переминался с ноги на ногу, затем поднял руки и, заложив их за голову, начал остервенело чесаться.
«Стой спокойно!» – сердито подумала Анна-Мария.
В прихожей появилась Йенни с немытыми волосами, в спортивных штанах и толстовке. Глаза ее сузились от ненависти.
– Я очень сожалею, – начала Анна-Мария, – но тебе придется поехать с нами.
– Для того чтобы вы и меня выбросили из окна?
– Йенни, ты должна понять.
– Послушай, ты! – закричала Йенни так громко, что полицейские и сестра вздрогнули. – Не смей даже произносить моего имени. Поняла, полицейская шлюха? Грязные твари. Мерзость!
Не сводя с них глаз, она ударила кулаком по зеркалу в прихожей. Оно раскололось, куски посыпались на пол.
Полицейские с ужасом смотрели на ее окровавленную руку.
– Йенни! – воскликнула сестра.
– Заткнись! – заорала та. Затем крикнула в сторону второго этажа: – Дети!