— Да, я чувствую, мне надо что-нибудь такое, — согласилась Летти и, выпив мартини, поняла, что оно в самом деле подбодрило ее. А ведь верно, подумала она, в такие минуты это действительно подкрепляет. И кроме того, Летти стало ясно, что, хотя бедняги Марсии больше нет с ними, они; все четверо, живые люди — Эдвин, как всегда степенный, седой, Норман явно чем-то взволнован, а отец Г. — распорядительный священник с повадками командира. Оглядевшись по сторонам, Летти увидела корзину искусственного душистого горошка неестественно ярких цветов, компанию «бизнесменов» за длинным столом и двух элегантно одетых женщин, которые сравнивали образцы материалов на занавески. Ощущая свою жизнестойкость, она поддалась на уговоры отца Г. и выбрала себе oeufs Florentine, потому что это звучало заманчиво. Отец Г. заказал бифштекс, Эдвин — запеченную камбалу, а Норман — цветную капусту в сухарях. — У меня аппетита нет, — добавил он, тонко намекнув остальным, что им тоже не мешало бы сдерживать свои аппетиты.
— Вы теперь на пенсии? — сказал отец Г., заводя разговор с Летти. — Это, должно быть… — и запнулся в поисках слова, которым можно было бы описать положение Летти. — …открывает большие возможности, — наконец-то нашелся он, вспомнив, что вся наша жизнь есть не что иное, как большая возможность.
— Да, конечно! — После сухого мартини Летти свои возможности несколько переоценила. — Я теперь могу чем угодно заниматься.
— Это можно по-разному истолковать, — сказал Норман, вернувшись к своему обычному зубоскальству. — Интересно, что вы там затеяли?
— Да нет, ничего особенного, — сказала Летти. — Просто у меня больше свободного времени — для чтения… и всяких других дел.
— А-а, понятно, дела общественные, — сказал отец Г., одобрительно кивнув головой.
— По-моему, Летти надо больше получать от патронажной службы, чем отдавать ей, — сказал Эдвин. — Ведь она как-никак ушла на покой, принадлежит к старшему поколению, если можно так выразиться.
Летти подумала, как нехорошо со стороны Эдвина совать ее в эту категорию, когда она, несмотря на возраст, почти не поседела, и отца Г., похоже, оттолкнула такая малопривлекательная характеристика. Он не любит ни пожилых, ни престарелых, ни стариков со старухами — называйте их, как хотите.
— А что мы дальше закажем? — спросил Эдвин.
— Помните последнюю нашу встречу? — вдруг спросил Норман. — Что мы тогда ели?
— По-моему, у нас с вами был яблочный пирог и мороженое, — сказала Летти.
— Правильно! Яблочный пирог какой-то там тетушки. У Эдвина был сладкий пудинг, и он еще уговаривал Марсию взять себе то же самое, но она так и не сдалась.