— У вас замечательный дом, — светски заметил Гурни. — Очень уютно. Вы не против, если мы присядем, чтобы побеседовать?
Снова пауза.
— Хорошо.
Поскольку хозяин не сдвинулся с места, Гурни сам вопросительно протянул руку к гостиной.
— Да-да, разумеется, — моргнул Мюллер, словно очнувшись. — Простите, как вы представились? — не дожидаясь ответа, он повел Гурни к паре кресел, расставленных напротив друг друга перед камином. — Итак, о чем речь?
Голос Мюллера снова сделался туманным, словно у него было какое-то органическое расстройство, причиняющее ужасную рассеянность, однако это было бы маловероятным, учитывая непростую профессию судомеханика. Скорее, дело было в каком-то лекарстве — было уместно такое предположить, учитывая, что супруга Мюллера исчезла вместе с убийцей.
Гурни обратил внимание, что мелодия гимна, а также сопутствующее жужжание в этом помещении казались громче, чем в прихожей. Возможно, причина была в разводке вентиляционных выходов. Он поймал себя на желании спросить об этом, но решил, что лучше сконцентрироваться на главной причине визита.
— Вы следователь из полиции, — почему-то констатировал Мюллер.
Гурни улыбнулся.
— Я вас долго не задержу, сэр. У меня всего несколько вопросов.
— Карл.
— Что, простите?
— Карл, — повторил он, уставившись на камин, словно зола от последней растопки будоражила его память. — Меня зовут Карл.
— Хорошо, Карл. Мой первый вопрос: вы не помните, чтобы перед своим исчезновением миссис Мюллер разговаривала с Гектором Флоресом?
— Кики, — произнес он, продолжая смотреть на золу.
Гурни повторил вопрос, на этот раз употребив имя.
— А было бы логично, да? Учитывая ситуацию… А какая была ситуация?
Глаза Мюллера закрылись и открылись снова, и этот мучительно затянутый процесс сложно было назвать словом «моргнули».
— Она ходила на терапию.
— На терапию? К кому?
Мюллер впервые взглянул на Гурни с тех пор, как тот зашел в гостиную, и теперь моргнул чуть быстрее.
— К доктору Эштону.
— Доктор принимает у себя дома? Тут, по соседству?
— Да.
— Часто она к нему ходила?
— Шесть месяцев, год… или меньше? Или больше. Я не помню.
— Когда была последняя сессия терапии?
— Во вторник. Сессии всегда были по вторникам.
Гурни удивился:
— Вы говорите про тот вторник, когда она исчезла?
— Верно, во вторник.
— И вы, значит, предполагаете, что миссис Мюллер — то есть Кики — общалась с Флоресом, когда была у Эштона?
Мюллер в ответ промолчал и снова перевел взгляд на серое нутро камина.
— Она когда-нибудь о нем рассказывала?
— О ком?
— О Гекторе Флоресе.
— Он был не из тех людей, о ком интересно поговорить.