В отчаянии я запустила пальцы в волосы, пытаясь сфокусироваться на словах на экране. Я таращилась в компьютер больше двух часов, и мое зрение начало становиться нечетким.
Жалюзи на наружных окнах были закрыты, но закат просочился сквозь щели и догорел уже несколько часов назад. Изучив материалы дела Трэвиса, я провела остаток вечера в поисках способов избавить его от тюремного срока за пожар, но использовать его в качестве средства достижения цели было не самой лучшей идеей. Это было единственной идеей. К несчастью для Трэвиса, его брат так хорошо выполнял свою работу, что Бюро считало, что привлечь еще одного Мэддокса было бы только на пользу. Итак, он был не только средством. Его хотели завербовать.
Раздался стук, и агент Сойер просунул файл в металлический держатель, привинченный перед моей дверью. Держатель был там, поэтому агентам не нужно было беспокоить меня с каждой заявкой, но Сойер открыл дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову в мой кабинет, с широкой, белоснежной улыбкой Чеширского кота на лице.
— Уже поздно, — сказал он.
— Я знаю, — ответила я, подпирая подбородок рукой. Я не отрывала глаз от экрана.
— Сегодня пятница.
— Знаю, — сказала я, — Хороших выходных.
— Я подумал, может, ты хотела бы пообедать где — нибудь. Ты, должно быть, умираешь от голода.
Мэддокс вошел в мой офис, дружелюбно улыбаясь мне, и сердито взглянул на Сойера.
— У меня встреча с агентом Линди через две минуты.
— Встреча? — сказал Сойер, посмеиваясь. Под пристальным взглядом Мэддокса его улыбка увяла. Он расслабил галстук и прочистил горло.
— Правда?
— Спокойной ночи, агент Сойер, — сказал Мэддокс.
— Спокойной ночи, сэр, — сказал он, прежде чем исчезнуть в коридоре.
Мэддокс неторопливо подошел к моему столу и сел на одно из кресел, небрежно оперевшись локтями на подлокотники.
— У нас не встреча, — сказала я, глядя на монитор.
— Нет, — ответил Мэддокс устало.
— Ты сделал меня его боссом. Ты должен позволить ему иногда говорить со мной.
— Я так не считаю.
Я отклонилась в сторону, чтобы увидеть его лицо, все еще придавив свое лицо рукой, и с сомнением взглянула на него, нахмурив брови.
— Выглядишь ужасно, — сказал Мэддокс.
— Ты выглядишь хуже, — солгала я.
Он выглядел, как модель Аберкромби, включая его суровый, даже непроницаемый взгляд, и на самом деле я знала, что он и под своим костюмом и галстуком выглядел так же. Я снова спряталась за своим компьютером, прежде чем он смог поймать мой взгляд, задержавшийся на его проклятых, незабываемых губах.
— Голодна? — спросил он.
— Умираю от голода.