— Сказал, что домой поедет. Вроде как не приглянулось ему у нас… Я спрашиваю: что же, мол, мне деньги тебе за неделю недожитую вернуть? Нет, говорит, не надо, невелики деньги-то… Ладно, — Анатолий Степанович пьяно икнул и взялся за бутылку, — чего мы всё Сашок да Сашок? Съехал, да и хрен с ним. Давай лучше за баб выпьем? Святое дело!
— Согласен. Святое… Наливай. Только, чур, мне половинку!
— А тут и осталось-то — фига да ни фига! Э-эх, а я ведь говорил тебе, Димас! Надо было сразу две брать!..
* * *
Сорок минут спустя слегка захмелевший Петрухин внимал отнюдь не музыкальному храпу хозяина берлоги и через окно наблюдал за тем, как под рекламным щитом остановилась «фронтера», из салона которой выбрались Купцов и Сема Малинин. Оставив Колю-Ваню сторожить дорогое авто, они направились в сторону второго корпуса, не обращая внимания на коллегу, корчившего им с высоты шестого этажа смешные рожи. Еще через пару минут раздался протяжный властный звонок (вот она, дурная милицейская привычка!), и Дмитрий, опередив выглянувшую с кухни недовольную женщину с чайником в руках, собственноручно, по-хозяйски щелкнул замками, открывая входную дверь…
— …Оппаньки! — удивился Купцов и тут же принюхался. После чего удивился еще больше. — Амбре! Я не понял? Ты чем тут занимаешься?
— Спокойствие, только спокойствие! Пока ты там, в кулуарах, со старыми корешами вращался, опер Сашину берлогу нарыл… Здорово, Семен! Извини, что сдернул. Опосля дежурства, да еще и в воскресенье.
— Да ладно, — отмахнулся Малинин. — Халтура выходных не признает. Ну что тут у вас? Показывай. А то у меня времени не так много — вечером еще своих на дачу везти.
— Понял. Братва, айда за мной!
Миновав длинным коммунальным коридором комнату, в которой они общались со Смирновым, Дмитрий толкнул дверь следующей. Той самой! Которую они с Купцовым так звероподобно вычисляли.
Угол, который Анатолий Степанович сдавал Саше Трубникову, оказался несколько больше берлоги, в которой обитал хозяин. Но вот обставлен он был столь же бедно: шкаф, диван, старый круглый стол с настольной лампой, три стула и черно-белый телевизор на тумбочке в углу. Комнатушка производила впечатление нежилой, запущенной. В пыльных шторах ее пряталось одиночество.
Малинин потеснил партнеров, вошел первым и профессионально осмотрелся:
— Уборочку после жильца, говоришь, не проводили?
— Так точно, ваше благородие.
— Прекрасно. Тады начнем, помолясь.
— Семен, мы, чтобы тебе не мешать, здесь рядом, за стенкой побудем.
— Да-да, валите, не путайтесь под ногами, — отмахнулся эксперт, со священным трепетом вскрывая чемоданчик с криминалистическими прибамбасами…