В своих книгах Гельвеций разрабатывал, главным образом, вопросы общественной жизни — мораль, этику, воспитание, религию и церковь. Как и все французские «просветители» XVIII в., он, будучи материалистом в области естествознания, оставался идеалистом в понимании общественных явлений. Все же Гельвеций в большей степени, нежели его философские единомышленники, приближался к исторической точке зрения, указывал, что на сознание человека оказывают влияние и его организация, и орудия труда, и хозяйственная деятельность. Однако, в конечном счете, все пороки общественной жизни Гельвеций объяснял лишь плохим законодательством и невежеством.
Критика религии и церкви занимает большое место в сочинениях Гельвеция. Он опровергал религиозное учение о благоустановленности земных порядков и звал к уничтожению господства феодалов и церкви. Гельвеций отрицал какую бы то ни было нравственную ценность религии. «Зло, причиненное религиями, реально, а добро — иллюзорно», — писал Гельвеций. К этим иллюзиям, порожденным религией, он относил и сказку о рае и аде, необходимую лишь тиранам и духовенству для того, чтобы держать народ в повиновении. G особенной силой обрушивался Гельвеций на церковь и духовенство. Он беспощадно разоблачал религиозную нетерпимость: «Нетерпимость этого рода, — подчеркивал он, — самая опасная». Плоды этой нетерпимости были весьма пагубны для людей: «… они (т. е. религии), — писал Гельвеций, — повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, зажигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучшими», Добродетель, учил Гельвеций, заключается не в религии, а в справедливых человеческих законах. Он требовал отнять у духовенства награбленное веками имущество, установить свободу совести, отделить церковь от государства.
Поповщина яростно ополчилась против Гельвеция. Иезуиты требовали даже его казни. Книга Гельвеция «Об уме» по своем выходе в свет была осуждена церковью и сожжена. Та же участь постигла и книгу «О человеке».
Католическому духовенству запрещено жениться: есть такие церковные законы. Но вот как-то вечерком один крестьянин проходит мимо ксендзовского дома и видит, что из окна вылезает женщина и ксендз ей вдогонку говорит.
На другой день в костеле этот ксендз проповедует, что каждый человек имеет бессмертную душу, и говорит, что для человеческого ума душа непостижима.
Тут этот крестьянин решил посмеяться над ксендзом и говорит:
— А я видел душу.
Ксендз подзывает его поближе и спрашивает с усмешкой: