— Что вы! Она ОЧЕНЬ хорошая.
— Очень хороших надо бояться в первую очередь, — в один голос заявили обе.
— Да не в этом смысле, — хихикнула я. — Она прикрывает мои мелкие хулиганства перед хозяином.
Сели вокруг стола. Я хотела прислуживать, но меня схватили за руки и усадили на подушки. Тут Шурртх увидел мой ошейник. И помрачнел.
— Миу, тебя хозяин на ночь на цепь сажает? — в миг охрипшим голосом спросил он. Я схватилась за ошейник. Ну да, на мне самый грубый, с кольцом для цепи. Как примеряла, так и забыла снять.
— Шурр, не обращай внимания. У меня пять ошейников, самых разных. Этот надела, вдруг на рынок успею сбегать? Чтоб внимания не привлекать.
Чувствую, не убедила. Подняла руки, нажала на тайные места, расстегнула и сняла ошейник.
— Видишь, он только с виду навсегда заклепанный. Хозяин разрешил мне дома без ошейника ходить.
Непорочные девы переглянулись, хихикнули, расстегнули свои ошейники и повесили на крючки в уголке рядом с плеткой. А резная ручка плетки вся пыльная. Месяцами ее никто не трогает. Зато на стенке под ошейниками два грязных потертых пятна. Ясно, что дома девушки без ошейников ходят. Но шерсть на шее до проплешин вытерта. Значит, на улице — только в ошейниках. Молодец, Шурр, правильно дело в доме поставил. Я улыбнулась и защелкнула свой ошейник. А то забуду еще.
Если хозяин рабыню на волю отпускает, она обычно две-три недели на улице не показывается. Ждет, когда проплешины от ошейника шерсткой зарастут. А когда чаще всего девушек на волю отпускают? Когда те под сердцем понесут. Не хотят господа, чтоб им сыновей да наследников рабыни рожали. Вот и смеются на улице — если рабыня три недели из дома носа не кажет, или с шарфиком на шее на базаре появилась, значит обрюхатил ее господин. Кто папа, спрашивают, да знает ли хозяин? Всякие ехидные советы дают.
Но к рыжим это не относится. И счастлива та, которая доброму хозяину досталась. Вот как я. За одним столом с господами столоваюсь, одними деликатесами питаюсь. Скоро смотреть на них не смогу. Зато у Шурра все просто и вкусно. Я уплела свою порцию первой, поблагодарила хозяев и спросила, кто так вкусно готовит? Думала, кто-то из дев непорочных, оказалось, одна из бабушек Шурра. Госпожа готовит для рабынь… Я хочу жить в таком доме!
— Линда, а тебе понравилось? — поинтересовался Шурр.
— Вкусно, но соли маловато. Миу, не помнишь, в багажнике байка есть соль?
Еще бы мне не помнить. Мы с Линдой загодя туда два пакета положили. Здесь соль еще не такая дорогая. Но в пустыне, куда караваны ходят, красивую, обученную рабыню можно на соль по весу обменять. Сколько ее, бедную, перед этим заставляют воды выпить, лучше не спрашивайте.