Схватив собеседника за руку, Коннор заглядывает ему в глаза:
— Как ты заполняешь это? Как ты заполняешь… э… пустоту?
И к собственному изумлению Кэма, у него есть ответ.
— Кирпичик за кирпичиком. И не в одиночку.
Коннор удерживает его руку еще пару секунд, осмысливая услышанное, а затем отходит, удовлетворенный. В этот момент Кэм сознает: в нем нет больше ненависти к Коннору. Теперь он может лишь восхищаться им. Основания для соперничества исчезли. Кэм недоумевает, с чего он вообще когда-то так взъелся на этого парня.
Кэм не знал, что Девушка тоже здесь. Да и откуда ему было знать? Даже если он и видел ее издали, то стоило только отвести взгляд, и он все забывал. И вот она подходит к нему, как раз когда он пытается выбрать хоть что-то из оставшихся на буфете закусок. Такое впечатление, будто сразу по окончании церемонии на буфет напала целая стая коршунов.
— Кэм, я хотела сказать спасибо за все, что ты сделал для нас в ту ночь в Акроне.
Он помнит ночь. Помнит Грейс и Коннора, но…
Как только Кэм поворачивается и видит ее прямо перед собой, его мозг начинает биться в конвульсиях. Ему так больно, что он вынужден отвернуться. Мучительная тоска по утраченному мешается с болью, причиняемой нанитами, выполняющими свою проклятую работу. Кэм прислоняется к стене, чтобы не упасть. Вот почему он знает, кто перед ним.
— Кэм, с тобой все в порядке?
— Да, да, все хорошо, — говорит он, стараясь сфокусировать зрение на участке стены повыше плеча собеседницы. Он видит Девушку лишь краем глаза — неясно, как в тумане — но даже теперь боль слишком сильна, и ему, в конце концов, приходится отвернуться совсем.
— Кэм, зачем ты так…
— Нет, — прерывает он. — Ты не понимаешь. Они заставили меня… заставили меня… — Он пытается объяснить, но мысли путаются, разбегаются, и он уже не сообразит, что хотел сказать. Ведь он даже имени ее не знает! Как ему разговаривать с ней, если он не помнит, как ее зовут? Поэтому он закрывает глаза, сортирует фрагменты и говорит то, что в состоянии сказать.
— Все, что я сделал, — произносит он, не открывая глаз, — я сделал ради тебя. Но теперь мне нужен новый стимул.
Секундное молчание. А затем она говорит:
— Я понимаю. — Ее голос так нежен. И в нем столько боли.
— Но… но… — Ему необходимо это сказать, потому что, он знает, другого шанса не будет. — Я все еще помню, что чувствовал, когда любил тебя…
Кэм ощущает ее поцелуй на своей щеке. А когда открывает глаза, ее уже нет, и он дивится, с чего это он стоит над буфетной стойкой с закрытыми глазами.
• • •
Прием длится не дольше часа. Первыми уходят «глаза» — наверно, насмотрелись достаточно — а за ними быстро следуют и все прочие части и фрагменты Уила Таши’ни. Уна на приеме отсутствовала. Кэм находит ее на заднем крыльце главного здания — сидит одна, спрятав лицо за волосами, чтобы никто не увидел слез.