Но все эти безжалостные колеса вращаются во внешнем мире, а в Сонином тихом подполе дни перетекают в ночи, ночи в дни. Трудно не впасть в летаргию, когда твое укрытие похоже на лимб — вне времени, вне жизни…
— Соня очень занята — подыскивает для ребят новые убежища, — объясняет Риса, как будто это оправдывает их бездействие. — Но старые связи распались, и Кладбища нет, так что беглецов больше некуда отправлять.
Коннору еще до разгрома Кладбища стало ясно, что Движение Против Расплетения прекратило существование. Ключевые игроки сопротивления постепенно исчезли. Ходят слухи, будто значительное число их погибло в «случайных» терактах хлопателей. Это наводит Коннора на мысль, что создаваемые хлопателями хаос и анархия на самом деле тщательно спланированы. И если уж у него возникла такая мысль, то к тому же выводу, несомненно, пришли и другие люди. И их должно быть немало. Но как их найти? Или, что гораздо существеннее, как побудить их к активным действиям?
— Мы не спасем этих ребят, просто переводя их из одного убежища в другое, — возражает Коннор и невольно бросает взгляд на прикрытый ветошью орган-принтер, скромно примостившийся в их с Рисой уголке. В этом приборе сокрыт ответ; но что толку в ответе, если мир не слышал вопроса?
Им понадобится помощь. Помощь снаружи.
Само собой, первой дельную мысль подает Грейс с ее стратегическим умом:
— Если б вы спросили меня (а вы этого так и не сделали), то я сказала бы, что надо связаться с кем-нибудь, у кого есть выход в эфир.
— Ты имеешь в виду — кто мог бы запустить в массы идею наподобие вирусного сетевого мема?
— Ну да, вроде того, только этот вирус будет нести здоровье, а не болезнь, — уточняет Грейс.
Коннор мгновенно обращается мыслями к Хэйдену. Вот кто ухватился бы за эту идею обеими руками! Он сразу нарек бы свое радио «Свободный Хэйден» целительным вирусом. Хотя дальность сигнала его радиостанции ограничивалась лишь Кладбищем, зато манифест, провозглашенный им во время ареста, превратился в культовый мем среди инакомыслящих. Если бы Хэйден принялся вещать сейчас в эфире или хотя бы просто орать откуда-нибудь с крыши — к нему бы прислушались. К сожалению, Коннор не имеет даже отдаленного понятия, где его друг, да и жив ли он вообще.
Когда они подступаются к Соне с вопросами, что делать с принтером дальше, то каждый раз получают один и тот же ответ:
— Не торопитесь. Утро вечера мудренее.
Но это же просто невыносимо! Неужели Соня, так же, как и они, боится бочонка с порохом, на котором сидит?
• • • • • • • • • • • • • • •
РЕКЛАМА