Марш течет вниз по бульвару в криках: «Вперед! Вперед! Красные, вперед!», в скандировании «Вместо вузов и больниц мы урежем первых лиц!», в кличах «Долой полицейское государство!». Идут по старому московскому бульвару двое немолодых людей, он и она, и она, помогая себе идти, привычно и ловко перебирает лыжными палками. А с тротуара на них смотрит мальчик лет одиннадцати в сером свитерке. В правой руке он держит красный флаг на высоченном, достающем до второго этажа флагштоке, а в левой — прижатый к уху мобильный телефон. Московский Гаврош, дитя эпохи маршей и митингов.
В небе появляется вертолет. Он носится туда и сюда и страшно тарахтит. Огромный человек с лысым черепом, завидев грохочущую в небе штучку, впадает в экстаз. Стокилограммовая туша в белой мятой майке, черных трусах до колен и в желтых жеваных сандалиях на босу ногу пляшет боевой танец Пятого Завокзального переулка. «Он хочет нас всех пересчитать! Считай, мы тебе тоже посчитаем! Я на черепе сейчас еще номер паспорта тебе напишу, чтоб сверху было видно!» Он выкидывает колени вперед и кулаки вверх и так, в диком танце, с ревом удаляется от меня, чаруя видом складчатой носорожьей кожи на могучем загривке.
А надвигается на меня колонна, несущая белую растяжку с синими буквами: «Армия и флот с народом!» За растяжкой лица, могучие плечи и выпуклые груди мужиков в голубых десантных беретах и тельняшках. У того, что в центре ряда — он самый большой, — на тяжелых предплечьях татуировки, на правом ревущий медведь, на левом и вовсе какой-то ужас. Кажется, там у него парашют, на котором некто десантируется в ад. Справа замыкает ряд маленький парень в камуфляже, в разрезе которого синеет тельник, голубой берет каким-то чудом отвесно висит на бритом затылке, а веселое довольное лицо с узкими восточными глазами залито потом. Над колонной сине-зеленые флаги с эмблемой десанта и надписью «Десант свободы».
На проспекте Сахарова, когда в движении марша наступает пауза, я подхожу к военной колонне и обращаюсь к полковнику в полевой форме. Он тоже идет в первом ряду, и мы говорим с ним, разделенные растяжкой с лозунгом. Он начинает резко и с такой прямотой, что мне поначалу его как-то даже жутко слушать. Речь его о том, что при штурме Кремля армия Путина защищать не будет. У полковника молодое, энергичное и интеллигентное лицо красавца-военного. Такими офицеров показывают в кино, но он не киношный, он самый настоящий военный с орденами на правой стороне груди (орден Красного Знамени я успеваю рассмотреть), значком гвардии и с орденскими планками на левой. Орденских планок у него шесть рядов. «Товарищ полковник, можно спросить, за что у вас награды?» — «Пожалуйста!» — легко откликается он. «Афганистан, Чечня, Дагестан…» — «Спасибо, все понятно. А фамилию вашу можно узнать, или вы не хотели бы ее говорить?» — «Чего мне бояться? — удивляется он. — Я военный инженер, сапер, по минам всю жизнь хожу… Шендаков Михаил Анатольевич».