Серость!
Она накатила совершенно внезапно, и я вдруг поняла что сижу абсолютно одна, в сером мареве, в котором призрачно выделяются горы, море в дали, равнина… И человек — молодой, в длинном белом с алыми отворотами халате темноволосый юноша с невероятно белой кожей, красными глазами и зрачками, по три в каждом из глаз.
Видение было настолько дикостью» что я сразу поняла — случился обморок» видимо от усталости. А все это видение, рожденное воспаленным сознанием и…
— В тебе есть тьма, — голос юноши прозвучал странно.
В нем слышалось грустное удивление.
— Сильный, очень сильный дар тьмы, — продолжило мое видение, и он поднялся.
Шагнул, и полы халата, распахнувшись, продемонстрировали черную одежду, до этого мига полностью сокрытую под белизной плотной ткани. И когда он сделал шаг, весь этот мир из серого марева, словно шагнул вместе с ним… Шаг за шагом, надвигаясь неотвратимо, нависая, искажаясь, корежа силуэты гор, выплескивая море, лавиной хлынувшее на равнину…
— Но свет, — продолжил жуткий юноша, — столь много света, затмевающего всю тьму…
И он остановился в шаге от меня. Остановился, повиснув в воздухе!
А я переводила взгляд с его фигуры, на творящееся позади него — гибнущую под потоками воды долину, рассыпающиеся на осколки горы, иссушенное, поднимающееся грядой скал море…
И слова вырвались сами:
— Кто вы?
— Я? — на липе юноши вдруг появилась улыбка.
Странная, чуть мальчишеская, немного хулиганская. И знакомая. До боли в груди знакомая мне.
— Дедушка, — мягко ответил молодой, невероятно молодой, на вид не более семнадцати лет человек.
— Чей? — выдохнула, и испугалась того, с какой жадностью этот меняющийся мир поглотил мое дыхание.
— Твой, — юноша присел, внимательно меня разглядывая, — уже даже нет сомнений, что твой, Найриша.
И он улыбнулся, своими невероятными глазами, вглядываясь в мои.
— Светлая девочка, — голос прозвучал, но губы юноши не пошевелились. — Но тьмы много, грани пьют жадно. Излечи себя.
И теплая ладонь коснулась моего лба. Голова закружилась, кровь потекла сильнее.
В следующее мгновение реальный мир обрушился на меня запахами, цветами, шумом, стуком копыт, пением птиц и требовательным:
— Найри, Найри, ты меня слышишь? — Алех повторно встряхнул меня за плечи.
Я непонимающе взглянула на него, затем на свои руки в крови, платок, тоже окровавленный, прикоснулась к носу указательным пальцем и прошептала:
— Ашшата.
И кровь остановилась в тот же миг. А по моим венам, артериям, мышцам, заструилось то, на что я уже не надеялась — магия. Моя магия. Родная, привычная, по которой я безумно соскучилась. Магия исцеления…