– Еще пять лет, и вы превратитесь в двух раздраженных стариков. Позади испорченная жизнь. Впереди – унылое доживание. И никакие деньги вас не спасут. Они вам просто не понадобятся.
– Это почему же?
– Деньги нужны, чтобы осуществлять желания. А у старости желаний нет. Кроме гастрономических.
– А вы откуда знаете?
– Все очень просто. Человек поставлен на программу: детство, юность, расцвет, увядание. А потом надо освобождать поляну.
– Ничего подобного, – возразил Николай. – Я ездил в Японию на конгресс. Там был один японец – девяносто два года, сухой, элегантный, просто огурец. Он не чувствовал себя старикашкой, и его так не воспринимали. Молодой человек с живым умом и с морщинами.
– А-а… – протянула эсерка. – Тогда у вас впереди еще сорок лет. Куда торопиться? Можете продолжать в том же духе: мучить себя и всех вокруг.
Николай сидел, опустив голову.
Эсерка смотрела на него поверх очков.
– Какая короткая жизнь… – выговорил Николай.
– Вы же собираетесь жить еще сорок лет.
– Но ведь это так мало…
* * *
В начале декабря Николай с друзьями отправился в теплые края – отхватить кусочек лета среди зимы.
Лететь надо было двенадцать часов. Он взял с собой ноутбук, и двенадцать часов полета прошли незаметно.
В теплых краях было действительно тепло. Золотой песок. Зеленые кущи. Теплое море. Рай.
Друзья взяли с собой жен и любовниц. Любовницы существовали отдельно, своим десантом, маячили на отдалении. Это были девушки из модельных агентств, юные длинноногие провинциалки. Николай воспринимал их как одноразовую посуду. Поел и выбросил.
Николай хотел любить, а простое самоцельное совокупление его не интересовало.
Жизнь коротка, груба и беспощадна, как локомотив. И единственное, что можно противопоставить локомотиву, – это любовь с ее перепадами, сердцебиением, ревностью.
Еда была превосходная: рыба на углях, раки и лангусты всех видов и разнообразий. Фрукты – утром с ветки, не то, что продают в Москве азербайджанские перекупщики. Говорят, они хранят бананы в моргах, и там эти бананы дозревают, впитывая в себя энергию мертвых. (Если, конечно, имеется таковая.)
Общение тоже было радостное, пузырчатое, как бокал шампанского, пронизанный солнцем. Богатые успешные мужики, веселые незамысловатые девчонки, тут же умные жены, дающие необходимое ощущение стабильности. Можно заземлиться, можно воспарить. «О, если б навеки так было…» Однако через неделю Николаю надоело. Захотелось в свою зиму, в свои промозглые края. Последние дни он перемогался и был счастлив, когда самолет взлетел.
Под крылом простирался изумрудный океан без конца и края. Самолет набрал высоту, и стало заметно, что земля круглая.