Тысячи переводов — и тысячи коротких писем.
«И — ничего не кончится, так и будет дальше, только так»: цитата из романа «Санькя», я узнал, Зинаида Петровна.
Валерий Иосифович: «Простите, что мало. Пенсионер, 76 лет». Вы нас простите, Валерий Иосифович.
Не мог не обратить внимание на многие имена: Денис Шамилевич — «Своих не бросаем», Таймураз Вячеславович, Татьяна Назимовна, Руслан Ильдарович, Анастасия Тимуровна, Мария Иосифовна и Русина Ивановна, и сотни добрых людей со всех, со всех концов страны.
Помните такие стихи? «Я узнал, что у меня есть огромная семья».
И, наконец, Ольга Владимировна: «Тем, кто вернул мне веру в русских людей!»
И сотня других пожеланий. Кланяюсь в ноги вам, люди.
* * *
И вот мы с братом Илюхой в Луганске (1300 км — провёл семнадцать часов подряд за рулём).
Осваиваемся на месте.
Поселились в гостинице в центре города. Большой отель, красивый. Нет отопления, воды тоже нет. В комнате +10, какая-то грелка всю ночь гонит тёплый воздух, но почти не спасает.
Людей селят только на южной стороне отеля.
Впрочем, людей я тут не видел пока. У огромного отеля стоит одна машина. Эта машина — моя.
В холодном холле сидят трое нахохлившихся от холода, но приветливых мужика.
— В каком номере хотите жить? — и показывают сразу гроздь ключей.
Проводили нас до номера, сразу давай включать телевизор — вот, мол, работает.
— Выключи, бога ради, — говорю, — я и дома его не смотрю.
Он без обиды:
— А мы тут три месяца без света были, для нас в новинку!
В Луганске, да, появился свет — там, где свет, возможен хоть какой-то обогрев. Свет — жизнь.
Если в прошлый раз я первого человека увидел в городе через полчаса езды, то в этот раз их… ну, как выразиться… чуть не сказал: много. Как в российском городе ночью. На каждой улице есть два, пять, семь человек, а то и десять. Видел даже одного весёлого хипстера, он деньги менял вместе со мной. Ушёл куда-то, едва не приплясывая, в белой курточке.
На многих ополченцев даже смотреть холодно: в осенних куртках, каких-то шарфиках, в летней обуви. Зато все бодрые и крайне мотивированные.
…Хотя на передовой, в окопах, вообще все смерзаются и там не так весело. И света там нет. Разве что светопреставление случается.
* * *
На российском пограничном пункте словоохотливая женщина в окошечке, разглядывая мой паспорт, спросила: «И что, все ваши?» Глянул, что она там смотрит: страницу с детьми, оказалось.
— Мои.
— Все четверо?
— Ну да.
— И чего вы туда едете тогда, когда у вас четверо детей?
— Чужим детям тоже надо помогать.
— О своих надо заботиться, — сказала она мне строго и вернула паспорт.