Тогда ему помогли, нашлись свидетели, более того, преступник сам вернул ему деньги и телефон. На следующий же день, а до того, батюшка пребывал в тихой прострации от случившегося, и уподобившись заведенной игрушке, исполнял свои обязанности – спасение его добра состоялось лишь благодаря усилиям попадьи, пошедшей на переговоры с грабителем.
Они встретились на тихой поселковой улочке, как было обговорено заранее, молодой детина вернул добытое и попросил прощения, вряд ли искренние, но батюшка механически произнес заветное «ступай с миром». Будто и в самом деле освободил от тяжкого греха и направил на путь истинный.
Батюшка дернулся от пришедших воспоминаний, но переживать сейчас времени не было – толпа из наоса устремилась к алтарю. Всякие законы мирские преодолены оказались и порушены во имя собственного спасения, все условности отброшены, толпа, боясь уйти через заблокированные зомби двери храма, метнулась в алтарные помещения, ища иной выход, сквернословя и топча друг друга. Вот только выход из церкви проектировался один, и то, что многим показалось сокрытой от глаз возможностью спасения, на деле вышло гибельным тупиком. Мертвецы последовали за обезумевшими людьми, ринувшимися через царские ворота, кто в ризницу, кто в жертвенник, кто-то попытался найти убежище за святым престолом, в кивории. Иные искали выходы через узкие стрельчатые окна – храм был выстроен в византийском стиле. Вот только дотянуться до них, даже с алтарного возвышения, даже ступив на преграду, составляло большой труд, а неуправляемая, утратившая всякий разум толпа, шарахаясь по запретной территории, препятствовала самой себе уйти от неизбежного.
Отца Дмитрия стерли с пути, смяли и отбросили в сторону, он сильно ударился об иконостас, зашатавшийся от удара и топота множества ног. Ему подумалось, не стоило так бояться троих, стоявших на страже у дверей, если рвануться всем миром, наверное, можно выбраться на свободу. Только как странно мыслить о возможности выйти из церкви, как обрести свободу.
С этой мыслью, батюшка поспешил в алтарь. В ризнице к узкому окошку примыкал шкаф с священническими одеяниями, его сдвинули поближе крепкие мужские руки, подставили стул, а другим стулом пытались высадить витраж в металлической оправе. Мягкий металл поддался, окно отворилось. В него едва удавалось протиснуться, но это был выход. Тем более, что мертвые были рядом, все время, пока двигали шкаф, выбивали витраж, и карабкались, они находились поблизости, они наступали на пятки бежавшим, они кусали и царапали всех, кто оказывался в пределах досягаемости. Их били стульями, тяжелыми образами, кто-то в отчаянии пытался размозжить голову своему противнику семисвечником, не найдя выхода за престолом. И он сумел сделать это, череп с хрустом треснул, мертвый рухнул замертво сызнова, а бивший, изрядно уже покусанный, восторжествовал, узрев недолгую свою победу.