– И куда делось после этого.
– Куда делось, – он хмыкнул. Сколько ни копали ребята из ФСБ, в экстренном порядке все последующий час с четвертью, но ни одного тела в разрушенных могилах не нашли. Ни фрагмента, ни клочка одежды. Я нервно постучал пальцами о крышку какого-то прибора. Время шло, а Денису Андреевичу я так и не позвонил.
– Не представляю, с чем я в Москву обратно поеду.
– Да ни с чем! – он хлопнул руками по бедрам. – Вот что мы накопали на обеих кладбищах, с тем и вернетесь.
Запиликал мобильный. Я извинился и выкатился из «Газели», вытирая пот, теперь ливший с меня градом.
– Да, Сергей.
– Только что стало известно о похожих случаях в Самаре, Воронеже, Магадане и Архангельске. Президент, видимо, отчаявшись дождаться от тебя каких-то результатов, связался с директором ФСБ и уж не знаю, что ему сказал. Все кладбища, на которых имели места случаи подобного рода, закрываются вплоть до особого распоряжения. УФСБ на местах начало сплошную проверку.
– Серег, что с Ижевском?
– Пока информация скудная. Но две новости сообщу. Кладбище, на котором покусали бомжа, хотя и закрыто, но подхоронения есть. Несколько штук разорены известным нам способом. И второе: покусанный бомж только что скончался в больнице.
– От чего?
– Диагноза до сих пор нет. Но вот что странно: его органы просто перестали работать. Понимаешь, к чему я клоню – тело вот так вот разом прекратило жизненный цикл. Не находишь странным?
– Ты думаешь, одно с другим связано?
– Артем, даже не могу сказать. Лично меня это удивило. А для тебя я констатирую факт, – и гудки на прощание.
Едва разговор закончился, ко мне подошел руководитель группы. Или старшой, как его здесь называли, мужчина около сорока, средней комплекции в чине майора. Тоже в черном костюме, который не желал снимать, несмотря на красное от пота лицо.
– Знаете, кое-что начинает просматриваться, по крайней мере, на первый взгляд, – начал рассказывать он. – Во-первых, пожарники, скончавшиеся во время тушения склада химреактивов, это было три дня назад. От них мало что осталось, хоронили в закрытых гробах. Трое рабочих, сгоревших там же. Два десятка самоубийц, часть повесилась, часть бросилась с крыш домов. Трое из Абхазии, груз номер двести, ну вы понимаете. Тоже не вскрывали. Две девочки десяти и двенадцати лет, жертвы маньяка – там месиво осталось от тел.
Он помолчал, пристально глядя на меня.
– Нечему было выбрасываться, если я правильно понимаю. Значит, только целые тела.
– Именно, только целые. Причин, по которым они покинули свое место обитания, я не вижу.