На следующий день, который был предпоследним днем Олимпийских игр 1988 года и последним днем моей борцовской карьеры, я проиграл Александру Тамбовцеву из СССР со счетом 3:7. В полуфинале моим соперником был Некни Генчалл из Турции. Имея одно поражение, я тем не менее мог продолжать бороться и рассчитывать на золотую медаль.
Но я не сделал этого. Я просто не захотел.
Я всегда говорил, что для меня было важно завершить свою спортивную карьеру крупной победой. Вот почему, когда я был выпускником Оклахомского университета, я не мог позволить себе проиграть на чемпионате Национальной ассоциации студенческого спорта в последний год своего обучения. Но в тот день на Олимпиаде, когда я задумался над тем, как мне придется жить дальше, если я не стану победителем и, таким образом, двукратным золотым медалистом, мне представился только один вариант, который был хуже поражения.
Это была победа.
Было время, когда я был готов отдать свою жизнь за то, чтобы одержать победу. Или даже просто за саму возможность одержать победу.
«Победа или смерть», не так ли?
Я слишком упорно и слишком долго работал без какой-либо поддержки. И теперь, когда появился тот, кто мог бы оказать мне такую поддержку, он потребовал взамен все то, что для меня было дорого.
Это того не стоило.
Я не мог выиграть ради «Фокскэтчер». Я не мог позволить Дюпону воспользоваться авторитетом команды и ее статусом, которые у нее появятся в результате победы ее членов на Олимпийских играх. Я не мог позволить ему в очередной раз воспользоваться моим успехом.
Турок одержал верх надо мной со счетом 14:0. Я дал ему выиграть. Во время этой схватки я множество раз мог повести в счете, но даже не пытался. Мне было все равно. Я сдался еще до начала схватки. Я не вышел на схватку за пятое место и сел на первый же рейс домой.
Средства массовой информации сообщили, что я покинул Олимпиаду в связи с травмой колена. Мое колено, конечно, болело. Но на самом деле я ушел в знак протеста. Мое поражение было протестом против Федерации спортивной борьбы США. Против всей этой системы. Проиграв эту схватку с позорным счетом 14:0, я тем самым заявил: «Вот что случается, когда мы лишены вашей поддержки. Вот каково в данный момент состояние нашего спорта».
На протяжении всей своей спортивной карьеры я должен был находить способы, как побеждать в схватках, я должен был для каждой схватки запастись каким-то «магическим средством». Как только я достиг вершины мира, я понял, что разница между завоеванием титула чемпиона мира и второго места на чемпионате – тоньше волоска. Я, совершенно точно, не был борцом с хрупкой психикой, однако в моем характере было нечто, что не позволяло мне нормально тренироваться, если мне мешали. Мне была нужна стабильность, я мечтал о ней. Это было единственным, что мне было необходимо для успеха. Мой отец давал мне чувство стабильности, а также Дэйв. Период жизни в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе мне трудно было назвать стабильным. Вот в Оклахомском университете – совсем другое дело. Увольнение в Стэнфорде нарушило мою стабильность и привело к моему переезду в Вилланова.