Естественно, для решения второго вопроса нам будет бесполезным исторический облик Александра Великого. Его пути пролегали вдали от Польских и вообще славянских земель. Нам важнее мифическое обрамление его образа. Зачатие Александра приписывали Зевсу в образе Змея. Плутарх сообщает, что его «земной» отец Филипп окривел на один глаз, попытавшись подглядывать за супругой, отдающейся Зевсу-Змею, а на средневековых изображениях – западных гравюрах и славянских миниатюрах – часто изображается этот сюжет – Олимпиада в объятиях дракона. А гибель Александра некоторые средневековые легенды связывали с попыткой взлететь на небо с помощью искусственных средств. Он был низвергнут с небес разъяренным богом и разбился. Нетрудно понять, что образ главного врага Алеши, перед которым он предстал скоморохом («ткачом») и которого победил «хитростью и подвохом», Тугарина Змеевича, взлетевшего в небо на огненных или бумажных крыльях и низвергнутого оттуда дождем – иногда грозой, – ниспосланными богом по молитве Алеши, мог вызвать у начитанного клирика ассоциации с Александром. Это было в духе «Великой хроники», с ее выведением Волина от Юлия Цезаря и Демина от Домны Августы, с ее превращением Попелюша в Помпилиуша и пр.
Итак, польского героя зовут Лешко Попелюш, русского – Алешка Попович. Налицо сходство имен. Алеха в русских диалектах и Лешко по-польски означают плута, обманщика. Налицо сходная семантика имен. Польский герой «ткач»-скоморох, русский переодевается скоморохом. Оба побеждают врага хитростью. У обоих враг – сын Змея, и гибнет, попытавшись взлететь в небеса. Как выражался по схожему поводу Б.Н. Ярхо, «нужны сильные аргументы, чтобы при таких сходствах отрицать исконность тождества».
В западнославянских и севернорусских сказках сохранилось предание о герое по прозвищу Попялов, Попялышка, Попелюх, Попельвар, Попельчек. Он хитростью одолевает врага на крылатом коне, сочетающего черты змея и конного воина, сопровождаемого воронами и псами – то есть полностью повторяющему образ Тугарина в былинах. И поскольку прозвище былинного героя, судя по всему, только лишь созвучно слову «попович», а происходит от «Попель» – пепел, то нет ничего странного и в его «языческом» поведении.
Именно в «Великой хронике» сохранилось во всем подобное былинным описание самоубийства бросающегося на меч воина.
Заслуживает внимания и еще одно обстоятельство: польский язык – единственный, кроме русского, славянский язык, сохранивший слово «богатырь» (bohater, bohatyr, bohaterz) в значении «герой». Украинское «богатир» – позднейшее литературное заимствование из русского, белорусское «багатырь», по сути, только созвучно польскому и русскому словам, обозначая совершенно иное понятие – богач. С другой стороны, именно «Великая хроника» нарекает, совершенно по-былинному, врагов, нападавших на Польшу в Х веке, скопом «татарами». Таким образом, как бы оба полюса былинного сознания – богатыри и «татары» – присутствуют в польском языке, причем именно в былинном значении – героев и обобщенных врагов соответственно.