– Бедняжка! Она выходит за него замуж по собственной воле или просто родители стремятся выгодно устроить дочь? Может быть, у нее есть поклонник помоложе, расставание с которым огорчает ее? – Леди Боффарт несколько оживилась в надежде услышать какую-нибудь романтическую историю, которую можно было бы вставить в роман.
– Нет-нет, ничего подобного! – Сьюзен, не подозревавшая об увлечении леди Боффарт, удивилась таким расспросам. – Джемайме нравились разные джентльмены, но никем из них она не была увлечена всерьез. А мистер Миллстоун, пусть и не очень галантен, все же один из самых богатых людей в Торнвуде. И ей не придется становиться женой викария – это была ее самая большая мечта!
– Первый раз слышу, чтобы мечта начиналась со слова «не», – фыркнула тетушка Розалин.
– Мечты бывают и такие… – вздохнула Эмили.
Обе леди сразу поняли, что она имеет в виду.
Пусть бы Эмили никогда не ломала ногу. Пусть бы Уильям когда-то не влюбился в Луизу, а Луиза не умерла. Сколько желаний леди Гренвилл начинались с этого безнадежного слова «не»… И все они были несбыточными в отличие от скромной мечты Джемаймы Кастлтон.
Сьюзен заметила, как потемнело лицо подруги, и поторопилась рассказывать дальше:
– Так вот, мы с Джемаймой решили пойти прогуляться, в присутствии миссис Кастлтон невозможно говорить свободно! Она как будто опасается, что теперь, когда я замужем, я расскажу ее дочери что-нибудь неподобающее. Мы дошли до Кинг-стрит, посмотреть, как идет переезд…
– О, наконец-то ты заговорила об этом! – Бледное лицо Эмили вновь просветлело.
Стараниями леди Гренвилл и ее новой подруги, миссис Рэйвенси, в Торнвуде открылась школа для девушек. В ней будут преподаваться дисциплины, о которых прежде и не слышали в женских пансионах. Миссис Рэйвенси, рано овдовевшая и не имеющая достаточно средств, держалась убеждений, что женщины почти не уступают умом мужчинам и имеют право выбирать судьбу по своему вкусу, не оглядываясь на волю ограниченных отцов или опекунов.
Но она могла лишь мечтать о своей школе, если бы не помощь Эмили и еще нескольких дам, разделяющих или хотя бы делающих вид, что разделяют подобные взгляды. Сперва в пансионе было лишь несколько учениц, но соседи леди Гренвилл рассказывали о нем своим знакомым, а те своим, и к маю Агнесс Рэйвенси получила не менее пятнадцати писем от самих девушек или их родителей с просьбами о принятии в пансион. Большую часть расходов на содержание школы взял на себя попечительский комитет, и плата за обучение была смехотворно низкой – миссис Рэйвенси надеялась помочь устроиться в жизни прежде всего тем девушкам, которые не могли рассчитывать на удачную партию из-за отсутствия приданого и при этом хотели чего-то большего, нежели работа судомойки или швеи, едва способных прокормить себя, точнее, не умереть с голоду.