Ему даже не стоило подниматься высоко или как-то с фанфарами объявить о своем присутствие - все и так смотрели на него и знали, что перед ними сам Элестэй фирэ Данган, император Антэаи - могущественный из всех могущественных.
Он начал свою речь громко, перед этим только немного пригубив искристого вина. Его слова были вежливы, и в них чувствовалась власть и скрытое притворство. Речь не несла никакого смысла и была всего лишь данью обязательства, так же, как и его несменная улыбка. Элестэй улыбался и был вежлив, желая многим здесь скоропостижной смерти и еще оставшимся себе чего-нибудь повредить, потому что больно острый язык и длинные руки. Сплетни, как и жадность он не любил. А кто любит? Тем более, когда дело касается его самого...
Но что же, он сам устроил этот 'милый праздник'.
- Музыку, господа! - Напоследок сказал оркестру Элестэй, опустошая бокал. Его примеру последовали и собравшиеся, опорожняя свои фужеры, а кто и тянясь за новыми.
Празднество потекло своим чередом. Элестэй общался с нужными ему людьми, договариваясь и напоминая о долгах, иногда отбиваясь от надоедливых выскочек с их дочерей, которым хотелось улучшить свой статус при помощи сделке или на худой конец, при помощи дочек. Данган шутил, иногда отвечал жестко, давая понять, что его терпение не безгранично, флиртовал и любезничал перед деловыми партнерами.
В окружение дипломатов и князей, он подумал о том, что нет долго Виктории, ведь она должна уже была появиться. Негоже так сильно опаздывать, даже не смотря, что ты женщина.
Подозвав к себе одну из служанок-подавальщиц, он отдал ей приказ передать кому-то, чтобы поторопили менестрель. Девушка кивнула и тут же скрылась, передав поднос незанятому официанту.
Успокоившись (Элестэй был уверен, что теперь Виктория точно придет), Данган вновь вернул себя к важной беседе. К их компании присоединился и Тиманэш. Маг такие мероприятия не любил и бывал на них разве что по делу. Вот и сейчас выдался такой повод. Обсуждая политические, экономические и стратегические новости и планы, Элестэй, наконец, увидел Викторию...
Она была прекрасна. Синий шелк обрамлял каждый изгиб ее тела. Юбка развивалась при каждой поступи, не скрывая, обрисовывая линию ее ног. Тонкая ткань, ложилась красивыми складками, повторяя движения в такт с ее смолянисто-черными волосами, будто бы в них запутался сам ветер. Белоснежный мрамор кожи, тонкий абрис линии лица, широко открытые серые глаза в обрамление длинных ресниц, казались голубыми в сочетании теплой синевы платья.
Девушка смотрела прямо, иногда бросая по сторонам взгляды. Ее взор был уверен, но с каждым новым шагом уверенность заменяло смятение. Сотни глаз уставились на нее, спрашивая: 'Кто она?' и не находя ответа. Виктория шла вперед, будто движимая какой-то целью. Элестэй уловил в ее глазах растерянность и понял, что она ищет взглядом его и не видит и это заставляет ее быть настороженной. Отчего бы?