А заодно спросил:
– А точность такая откуда?
– Какая точность? – не понял полусонный Слава.
– Ну, дату откуда знаешь?
Несмотря на то, что со всеми окружающими «зять» был на «вы», нашему герою он почему-то с самого начала знакомства говорил «ты», чем последний даже немного гордился.
Прохоров мучительно соображал несколько секунд, говорить или не говорить своим о Надежде Михайловне сразу, потом решил сделать сюрприз:
– А вот приедете, сами поймете…
И положил трубку.
И когда ровно в двенадцать, такая у него была особенность и обязательность, Володя начал заносить упаковки с пресловутым шкафом, ему вместе с Маринкой пришлось пережить несколько странных секунд.
Потому что, предупрежденная Славой, Надежда Михайловна спокойно сидела за столом с чашечкой кофе и, когда они вошли, неспешно встала в длинной юбке и все той же кремовой блузке, которую она неведомым образом успела постирать и высушить, и церемонно поклонилась гостям:
– Доброе утро, господа…
– Со-сед-ка… – почему-то по складам сказала дочь, от изумления даже не ответив на приветствие.
А Володя только покачал головой, впрочем, поздороваться не забыл:
– Доброе утро, мадам…
И поставил сверток с деталями шкафа у входной двери. Собрался за следующим, но был остановлен спокойным голосом:
– Я, вообще-то, мадемуазель, но можно просто – Надежда Михайловна…
Тут уже все трое несколько изумленно посмотрели на гостью. Представить себе в начале двадцать первого века, что дама за тридцать может никогда не быть замужем, еще можно было. Но вот, чтобы она относилась к этому спокойно, если, конечно, не феминистка, гораздо труднее.
Первым нашелся Володя:
– Прощения прошу, если обидел, Надежда Михайловна, – он обернулся к «тестю». – Там еще немного, три, нет, четыре свертка.
– Помочь?
– Сам справлюсь… – и тихо добавил: – Вы тут без меня справляйтесь, а вообще-то ты – осел, предупреждать же надо.
– Извини… – пробормотал Слава, пряча улыбку.
Ну а что, он один должен был в шоке побывать?
Володя хотел сразу собрать «чудовище», как он почему-то называл уродский шкаф, но Прохорову не терпелось узнать все для реализации их идеи с книгами и автографами, поэтому он предложил сделать перекур. Пусть «зять» посмотрит, исходя из точной даты, все, что надо, а потом они вместе соберут шкаф и расставят книги.
Слава пока не стал говорить ни детям, ни Надежде Михайловне о некоторых новых идеях, возникших в процессе разговора. Он видел, что «зять» все время размышляет о чем-то, пока они втроем вели светскую беседу, и понимал, что Володя при его шустрых мозгах, похоже, обо всем догадался.