Однако надо было что-то решать…
А ему ничего даже в голову не приходило…
Тогда он глянул в окно – что там так заинтересовало Надин?
Может, ответ там?
Ничего интересного он за окном, правда, не увидел: стоял мужик с каким-то ящиком на ржавых колесах. Рядом с ним мальчишка протянул ему монетку, тогда тот открыл ящик, достал оттуда деревянную дощечку и другой дощечкой, узкой и длинной, положил на первую немного какой-то розоватой кашицы.
– Позвольте предложить вам «Шато Лафит» тысяча восемьсот семьдесят седьмого года? – склонился официант.
Судя по его масленой роже, а также по каким-то воспоминаниям (Акунин, что ли, это вино упоминал?), им пытались втюхать самое дорогое вино.
Но вроде и самое хорошее…
А что такое для него здесь дорого?
– Несите… – скомандовал он.
И повернулся к своей даме:
– Что это они делают?
– Кто? – не поняла Надин.
Слава молча показал рукой на мужика с мальчонкой.
– Ах, эти… – Прохоров понял, что она до этого момента не видела ни того, ни другого, просто задумалась о чем-то своем.
– Мужик продал ему мороженое – прокомментировала события Надежда. – Мальчик стоит и ест…
Но тут пацан доел, бросил на землю обе дощечки и убежал по своим делам. А мужик, воровато оглянувшись, поднял свое оборудование, тщательно вытер его о грязнущую рубаху и положил обратно в ящик.
– Вам это нравится? – брезгливо спросила Надежда.
– Вряд ли… – усомнился Прохоров.
А картинка за окном имела продолжение.
К мужику подошел маленький, франтоватого вида господин с франтоватыми усиками (этакий итальянский мафиози, как их показывали в советском кино) и что-то пошептал ему на ухо.
Того как ветром сдуло…
– А у нас, – грустно сказала Надежда, – я читала в газете, одна девушка в выпускном сочинении написала «Мой идеал – быть шикарной кокоткой…»
– А у нас, – в тон ей ответил наш герой, – несколько сотен девушек по всей стране в выпускных сочинениях написали то же самое… Может – достаточно? И так понятно, что для вас наш мир лучше… – сказал он и усомнился, вспомнив ее просьбу, когда они ездили за Славиным костюмом, никогда сюда не возвращаться. – Нет, не так: вам не очень нравится ваш мир, а мне не нравится мой… Число, месяц год, подписи договаривающихся сторон…
– Это мы документ какой-то составили? – поинтересовалась Надежда.
И улыбнулась…
– Вроде того…
Напряжение начало спадать, и тут как раз принесли знаменитое вино. Официант открыл, плеснул немного в бокал, несколько секунд посомневавшись, протянул Славе на пробу.
Тот сделал глоток: вино как вино, не противное, пить можно.
Неплохо даже всем, кто достоин, конечно, там, в своей Москве рассказать, что пил недавно «Шато Лафит», вот только дату уточнить…